Час до конца сентября
Шрифт:
Тень, получив на кухне обещанное угощение, аккуратно унесла добычу в кусты, походя рыкнув на бесстрашно подбежавшего котяру.
– Проходи, чего на пороге встал. Сейчас заварю свежий.
– Ира вымыла руки, достала еще одну кружку опалового стекла, щелкнула кнопкой на чайнике.
– А почему Наилю-апу боятся?
– Учительница она у меня, чего ты хочешь. Заслуженная. Директором школы двадцать лет как. М-м-м, где такие пирожки купила?
– Решад проглотил один, цапнул второй, совершенно не стесняясь.
– О, с мясом, как я люблю.
– Сама пеку. Борщ будешь, голодное Поволжье?
– Буду! Ачешуеть,
– Я еще и вышивать могу. И на машинке тоже, - фраза кота Матроскина окончательно прогнала неловкость глупой ссоры, заставив обоих засмеяться.
Пока неожиданный гость мыл руки, Ира положила на стол широкую, крепко накрахмаленную салфетку, поставила глубокую тарелку, до краев наполнила ее густым огненным борщом, подцепила туда же увесистый кусок говядины. Достала соусник с деревенской сметаной, ловко нарезала зелень и хлеб. Услышав ароматы, с террасы прискакали под стол звери, объявив перемирие на время ужина.
– Боги, женщина, ты - идеальна! Кто на тебе женится - как сыр в масле кататься будет, - похвалил Решад ужин, опустошив тарелку. Потянул еще пирожок из изрядно ополовиненного подноса, но положил обратно, не влезет.
– Это ты так каждый день готовишь?
– Нет, конечно. Обещали быть гости, Женька хотела сына привезти до воскресенья, но не сложилось. Хорошо, что ты зашел. Еще половина кастрюли осталась. Добавки?
– Впервые откажусь. Не влезет.
– Тогда Лешке отнесу, надеюсь, не откажется.
– Не откажется.
– Чай горячий, осторожно, - предупредила Ира, убирая пустые тарелки в раковину.
– А творожную панна котту будешь на сладкое?
– Спрашиваешь. Хотя не представляю, что это.
Хозяйка достала с верхней полки холодильника два десерта в изящных широких креманках. Очищенные от пленки дольки апельсина застывшие в воздушном сливочно-творожном суфле, были посыпаны шоколадной крошкой и украшены крохотными листочками свежей мяты. Этот десерт был достоин быть поданным в ресторане столицы, вызывая восторженные вздохи гурмана, хотя, и на уютной кухне он получил свою порцию восхищения.
– Тебе плеснуть ликера?
– Апероль?
– усмехнулся Решад, вспомнив разговор в магазине.
– И он есть, - Ира потянулась за крохотными рюмочками на высокой витой ножке, передала бутылку мужчине.
– У вас в магазине выбор спиртного на любителя, пришлось в Казани в винотеку заехать.
– Ты на повара училась?
– Нет. На ландшафтного дизайнера. Готовить научилась рано, мама с отчимом на работе все время пахали, оба только-только имя нарабатывали в адвокатуре, два младших брата были на мне. К отцу забегала после школы - у него вообще в холодильнике мышь регулярно вешалась. Мне как раз подарили книгу «Академия домашних волшебников», я ее до дыр зачитала. Все хочу купить такую же, но видела в другом формате. А ту, синюю, квадратную, найти не могу. Вот по этой книжке и начала готовить, с яичницы, каш, простых драников, и так здорово получилось, что теперь, как заезжаю к маме домой, семья требует тереть картошку. Братья даже согласны чистить без возражений, в армии будто не надоело.
– У тебя большая семья. Мне так не повезло, - меньше всего он любил рассказывать о себе, хотя, раз с Наткой подружилась, многое услышит рыжая и без его участия.
–
Казалось бы, пару часов назад она была готова его прибить чем-нибудь тяжелым, а сейчас спокойно разговаривают, ужинают вместе, и совершенно не хочется, чтобы он уходил.
– Благодарю за ужин, очень вкусно. Пойдем на террасу, покурим?
– Только бросать собиралась. Но идем.
– Надо тоже бросить. Пока учился - не курил, потом, в первой командировке начал.
Наблюдая за соседкой, Решад достал сигареты, похлопал себя по карманам в поисках зажигалки. Ловко перемыв посуду, Ира задвинула стулья, убрала в холодильник сметану, украдкой, думая, что гость не заметит, сунула в пасть волчице кусок овечьего сыра.
– А мы на первом курсе. Такими взрослыми себя почувствовали, первым делом косы отрезали и закурили. Сейчас вспоминаем с девчонками, что творили, ржем.
– В юности мы все дурные, - по своему росту Решад отодвинул ротанговое кресло, уселся, закинул ноги на пуфик. Шлиман тут же взлетел на колени, игнорируя предупреждающий рык снизу, потоптался, принюхиваясь, и растекся под мужской рукой. Тень, поворчав на наглеца для профилактики, улеглась у ног хозяина.
– Ир, ты прости меня, наговорил ерунды сегодня.
– Я тоже.
– Кстати, а почему - Шлиман?
– П-ф-ф, ты бы видел, какие он раскопки в лотке проводит, такое серьезное выражение морды, налицо археологические способности!
– Понял, Шлиман же Трою раскопал. Смешно. Заведи еще одного, Картером назови, - оба опять засмеялись.
– Породистый?
– Из осенников, садово-подзаборных. Самая шикарная порода, когда дачники наиграются летом с котятами-щенками, и, уезжая на зиму, выкидывают их, кто куда…
Решад замолчал, наслаждаясь идиллией вечера. Он и не помнил, когда было так хорошо, чтоб все сошлось в одной точке - запах свежескошенной травы, пение сверчков, мурлыканье кота, обрамленное шорохом листвы, негромкий джаз из колонок по углам террасы, вкусный ужин лег приятной тяжестью в желудок. Даже его личный пунктик - раздражение от чайных пакетиков вместо листового чая, и разной посуды на столе, был не потревожен.
И юная женщина рядом, разделившая с ним этот вечер. Женщина, которая занимает его мысли в последнее время.
Некстати вспомнился взгляд Марселя, полный любви и нежности, которым друг смотрел на свою жену, что бы она ни делала. Решад усмехнулся. Его душе таких ощущений не отсыпано.
Да, существует один шанс на миллион, что есть где-то та, что станет смыслом жизни, та, в чьей власти приручить его, та, с которой он захочет в старости качаться на соседних креслах на веранде общего дома, увитого зелеными побегами. И кофе по утрам, и свежайшие булочки на завтрак из духовки, и телефоны отложены в сторону, и не интересует больше, что творится вокруг.