Чаша и Крест

Семенова Вера Валерьевна

— А вы полагаете, в лесу они нас не найдут, если возьмутся за дело обстоятельно?

— У меня есть одна смутная надежда, — пробормотал Гвендор, — и мы как раз едем туда, где я надеюсь ее осуществить.

— Замечательно, — язвительно сказала Рандалин, — вы как всегда очень подробно все объясняете. К несчастью, я сейчас не могу себе позволить роскошь освободиться от вашего общества и отпустить вас одного осуществлять свои надежды.

— Не беспокойтесь, это ненадолго, — спокойно отозвался командор Круахана, — по крайней мере, на это я тоже надеюсь.

—

Мы с вами трогательно единодушны. Я тоже льщу себя надеждой, что мне не долго ехать в вашем седле.

Гвендор не ответил, словно считая разговор законченным, и некоторое время лошадь мягко ступала по тропе под напряженное молчание обоих всадников и возникший где-то далеко легкий плеск воды. Они уже забрались настолько глубоко в лес, что Рандалин потеряла чувство направления, а вместо этого начала физически ощущать древность деревьев, мимо которых они проезжали, и тяжесть чуть сыроватого лесного воздуха. Где-то поблизости была река или ручей. По обе стороны тропы было почти не видно просветов между ровными стволами, а если они и попадались, то в них был виден только простирающийся вокруг бесконечный лес.

— Я хотела бы спросить вас, командор Круахана, — сказала Рандалин через некоторое время. — Только я не уверена, что вы ответите мне правдиво.

— Я постараюсь, чтобы вы поверили моему ответу. — Гвендор усмехнулся возле ее щеки.

— Зачем вы бросились меня спасать? Вы ведь давно мечтаете, чтобы я исчезла из Круахана. Почему же вы не воспользовались замечательной возможностью убрать меня чужими руками?

— Видите ли, — в голосе за спиной звучала обычная ирония, — я все предпочитаю делать сам. Я собирался убрать вас из Круахана, и я постараюсь это сделать без посторонней помощи.

— Я польщена, — пробормотала Рандалин, — вы уделяете слишком пристальное внимание моей скромной особе.

— К тому же, — невозмутимо продолжал Гвендор, — не думаю, что после неожиданной гибели приехавшего в Круахан посланника Чаши здесь скоро появился бы следующий.

— Неужели вам так интересно, чтобы он появился? Вы действительно стремитесь к миру с нашим Орденом?

— К перемирию, — уточнил голос.

— И ради временного перемирия с врагами вы готовы рисковать собственной жизнью? Вряд ли вы были настолько уверены в своих магических силах, чтобы справиться с тридцатью.

— Хм, — задумчиво произнес голос. — Ну значит, можно считать, что я стараюсь соответствовать своему героическому образу, запечатленному на страницах наших последних хроник. Например, чтобы вы уехали в Валлену не менее восторженно настроенной относительно меня, чем когда вы сюда приехали.

— Сожалею, но моя восторженность давно развеялась, — Рандалин хотела бы отодвинуться, но в узком седле это было сделать трудно, и она вынужденно продолжала говорить, будучи тесно прижатой к плечу Гвендора. — Я вас не просила меня спасать, так что можете не рассчитывать на пылкую благодарность с моей стороны.

— Это ужасно, — голос почти упал до шепота, — а я так надеялся воспользоваться сложившейся ситуацией,

и надеялся, что вы со слезами признательности броситесь ко мне на шею.

Рандалин выпрямилась, насколько смогла.

— Обещаю, командор Круахана, ваша шея будет последней, на которую я захочу броситься.

— Если мы с вами переживем эту ночь, — заметил Гвендор. — В противном случае вам будет все равно, чью шею осчастливить своими объятиями.

Странный тонкий вой послышался над лесом за их спинами, и по деревьям пронесся ветер, словно листья испуганно зашептались.

— Что это?

— Если я правильно понимаю, это перекликается отряд нашего с вами общего друга Лоциуса. Что-то они совсем близко.

— Дайте мне ваш второй пистолет, — Рандалин закусила губу.

— Оружие здесь не поможет, — Гвендор покачал головой. — И к тому же мы с вами уже в таком месте, где его лучше не доставать.

— А где мы?

— Тихо, — прошептал Гвендор, чуть отпуская поводья и направляя коня в просвет, видневшийся впереди.

Они выехали на небольшую поляну, окруженную высокими деревьями. Ручей, мерно журчавший вдоль тропы, растекался посередине, образуя небольшое озерцо, заросшее неожиданно крупными желтоватыми лилиями. Один из его берегов поднимался, образуя небольшой холм. Трава на поляне почти не колебалась, несмотря на то, что по верхушкам деревьев носился ветер. Рандалин с удивлением осознала, что наступили сумерки, хотя в свою неосторожную поездку верхом она отправилась еще до полудня.

Она испытывала странное чувство на этой поляне — ей неожиданно показалось, что на нее со всех сторон смотрит множество глаз. Она не ощущала враждебности, но здесь явно присутствовала какая-то чужая, непонятная ей сила.

Гвендор слегка шевельнулся в седле за ее спиной. Он не произнес вслух ни слова, но в ее сознании отчетливо прозвучал низкий шепот:

"Олирна".

Деревья снова встряхнули листьями, и с них посыпались капли ночной росы. Ветер пробежал по воде, покачнув кувшинки, и в волнах показался отсвет выглянувшей луны.

"Олииирна", — снова сказал голос.

Рандалин подняла глаза и увидела, что на холме над озером стоит странное существо, больше всего похожее на лань, с настороженно поднятыми и развернутыми ушами и короткой светлой шерсткой, которая словно светилась в полумраке. Лань внимательно разглядывала их большими темными глазами, не похожими на глаза ни человека, ни животного — в них была слишком большая печаль.

На поляне стояла полная тишина. Рандалин могла поклясться, что никто не издал ни звука, но в ее голове снова зазвучал голос, напоминающий шепот листьев:

"По границе моего леса ходит зло, Двухпалый. Это ты привел его сюда?"

"Я не приводил его. Но они гонятся за нами".

Лань беспокойно переступила копытцами.

"И ты посмел прийти сюда, зная, что они последуют за тобой?"

"Нам больше некуда было идти. Их слишком много".

"Мой народ беспокоится, — сказал голос печально. — Я не ждала этого от тебя".