Чаша отравы
Шрифт:
— Правильно. А то слишком много людишек на Земле расплодилось, — сказал Влад.
— Согласен. В общем, оператором такого системного тотального контроля и принуждения будет реформированное государство, принадлежащее слоям высших владетелей, контролируемое ими и действующее в их интересах. Так что для начала фазового перехода всё готово. И он уже начинается.
— У нас это тоже будет?
— Да, разумеется, как и в других странах. Ну, плюс-минус, конечно, с поправкой на специфику и на способность экономики выдержать эту насильственную ломку. Но в любом случае это обязательно для всех. Начинается процесс изменения Конституции, текущий наш аватар пока что оформляется пожизненным
— Отлично! — воскликнул Влад. — А другие страны?
— То же самое, — уверенно ответил отец. — Эпидемия всего лишь повод. Для нас главное именно насильственные меры, предписанные нашей властью. Абсолютно везде по одним и тем же лекалам права у биомассы будут отнимать жестко и беспощадно. Будет задействован один из основных методов приучения к покорности глобальным владетелям. Это принуждение к выполнению ранее немыслимых действий. В целях подавления внутреннего стержня человека, его воли и разума. И у этого человека отныне не должно быть никаких прав. Право в привычном понимании подлежит полной ликвидации. В том числе право на добровольность медицинских процедур. Наша ключевая задача на этот период — отмена Нюрнбергского кодекса о недопущении принудительного экспериментального медицинского вмешательства.
— Наконец-то. Значит, всё это единый мировой механизм... И он пришел в движение с этой как бы эпидемией...
— Да, шестеренки завертелись... Впрочем, кстати, Китай, с которого всё это официально началось, ведет какую-то сугубо свою игру, даже если формально находится в общем потоке и принимает те же или похожие решения по усилению средств контроля. Но от него в любом случае будет бессмысленно ожидать полного и стопроцентного следования глобальным установкам. До Пекина руки дойдут на следующих стадиях.
— И тут наша роль, роль России, станет важной, так? — спросил Владислав.
— Да, — подтвердил Беляков-старший. — Мы, когда придет срок, нависнем над Китаем. Пустим НАТО и Японию на нашу территорию. Но не бесплатно. Должна произойти дальнейшая консолидация элит на глобальном уровне. В обмен на то, что активы, которыми сейчас на национальном уровне владеем мы, будут интегрированы в общемировую структуру коллективной частной собственности высших людей. Да, сами по себе активы по сравнению с глобальными небогатые... хотя как сказать... нетронутые природные кладовые. Это скорее у них рыночная стоимость всего чрезмерно раздутая... Но в любом случае они прилагаются к эксклюзивному и критическому активу — территории и вооруженным силам, которые позволят глобальному центру, когда настанет срок, полностью сломить, подчинить и переварить Китай. Желательно вообще без войны. Или второе издание опиумных войн. В любом случае, всё будет именно в порядке обмена, просто так мы не позволим себя обдурить. Жаль, конечно, что сейчас, на этой стадии, процесс стопорится, хотя они могли бы на самом деле, если бы захотели. Давят, той же Украиной. Пытаясь тем самым как можно больше сбить ценник с нашей стороны. Так что у России целых два глобальных плана. Правильное встраивание самим в глобальную систему. И участие в переходе глобального человечества в новую формацию, тоже владетельную, с коллективным конгломератом-неорабовладельцем и массой неорабов, принадлежащих этому единому конгломерату. А потом как раз подоспеют совсем новые технологии производства, и всё, наконец, устаканится на тысячелетия.
— Грядет тысячелетний рейх! — пафосно провозгласил Владислав.
— Можно и так сказать, — усмехнувшись, ответил отец, посмотрев
— Мо-о-ощь... — смакуя, повторил за отцом Влад.
— Да, мощь, — подтвердил Беляков. — Наша мощь, в том, что касается подавления низов, решения их судеб в наших интересах, велика как никогда в истории. И глобальная структура, и наше российское государство невероятно сильны и укрепляются даже не по дням, а по часам. И это делаем мы. Своей волей. Неистовой и непреклонной волей сверхчеловеков. Под влиянием которой послушные массы, словно пластилин, приобретают нужную нам форму. Отдают нам всё, что у них есть, — свое имущество, свои силы, своих детей. Идут на смерть без малейшего ропота, даже с радостью. Не об этом ли мечтал он? — спросил начальник КОКСа, указав на фюрера.
— Да, пап! Давай за это! — Влад поднял фужер.
Отец и сын чокнулись.
— Кстати, как там этот? Ну, инженеришка, который слил эти ваши мистерии, ваши молодые оргии в сеть?
— Всё так же, в Лефортово. Дело держу на контроле. В его личный компьютер внедрены улики об участии в сети финансирования терроризма в особо крупном размере под видом сбора средств на больных детей. Подобраны секретные свидетели. Осталось за малым — царица доказательств. И можно по-быстрому передавать в суд.
— И что же с этой царицей?
— Вплотную начали работать с ним на днях. Поначалу отказывался сотрудничать, пришлось тогда показать, кто тут хозяин. Был допрос с пристрастием, прямо в кабинете, не в спецблоке, достаточно щадяще. Мы особо и не форсируем. При этом приходится сдерживать многих работников, которые засветились на его видео, — рвутся в камеру или на допрос его лично проучить.
— Да, пока не надо калечить, он всё же потом по этапу пойдет, а не в крематорий. Тут Устранение явно не требуется, мы ж не звери какие-то, в конце концов.
— Согласен. Это просто обычный дурак-обыватель, крыша у него поехала после смерти единственного сына. Который, с его слов, завещал слить видео в сеть после похорон. Ну, не понял, на кого тявкнул, бывает и такое. Будет, значится, время усвоить урок. Впереди много лет плодотворных размышлений.
— А само видео?
— Из мейнстрима поудаляли, сейчас болтается где-то на задворках. Как обычно. Стопроцентно ничего удалить нельзя, но из трендов выкинуть получается.
— Ну и ладно. А этот... по кровной мести, что «Лоли-клаб» слил? — спросил отец.
— Тоже крыша поехавшая, — ответил Скворцов. — Опять же, влез куда не надо, слил, на что не имел права, хотя никто его об этом не просил, и мотива-то никакого не было. Был наказан отобранием ребенка навсегда. Ни его самого, ни жену не тронули, пожалели. И вот решил действовать по принципу «око за око» — завалил бойца, который наказывал. Нет, тут вопрос стоит четко, и как раз хотел с тобой посоветоваться — Устранение, чтобы кореша убитого его запытали без ограничений... или всё же суд, официально? Статья тяжкая, мало не будет, мотив кровной мести.
— Палата Мертвых в такие дела не вмешивается, это не политика. Разбирайтесь сами, вне этого механизма.
— Да, понятно, я и не это имел в виду. Просто слово «Устранение» по привычке вырвалось. Ну, прикончить под пытками? Или всё же осудить?
— Черт с ним, осудите. Врагов государства мы устраняем по процедуре, без проволочек. А простых обывателей надо учить, чтобы они, в свою очередь, на своем примере годами учили массы, чтобы низы были покорными вовек. Так что — судить, в данном случае есть все основания, чтобы строго по закону.