Чаша отравы
Шрифт:
— Так жара же стоит. А в этом скафандре задохнешься и сопреешь. Работа адова, — сказал Мячиков.
— Всё равно! Моральные нормы! — Вакарчук назидательно покачал пальцем перед лицом собутыльника.
— Эх... Ладно, не буду спорить. У каждого свои вкусы, — сказал Мячиков. — Я лично завтра в отпуск. Летим семьей на Кипр. Проматывать твое бабло... Ладно, ладно, не злись... Это честный спор. И у тебя были реальные возможности выиграть. Вдруг отменили бы, перенесли... Но, видно, приперло... Приперло...
— Так, значит, вся эта пандемия действительно... специально?
— Я этого прямо не говорил — ты сам... Ты же бывший главный эпидемиолог — ты помнишь, чтобы когда-нибудь было именно так или
— Разумеется, такого не было. Разве что при пике гриппа в отдельных регионах заставляли маски носить неделю-другую в общественных местах, в транспорте, пока волна эпидемии не схлынет... А вообще, все эти новые меры практически не принесут ничего, раз вирус везде, раз он не отграничен, то и карантин как таковой уже не имеет смысла. Кто-то подцепит заразу — ну, переболеет, вылечат... или нет, если организм уж очень ослаблен. В любом случае, всем, кто предрасположен, придется переболеть в той или иной форме, неважно, есть самоизоляция или нет. Тут всё дело именно в этих средствах, которые служат совершенно для другого, а вирус только предлог, аргумент, против которого не попрешь. На публике я, конечно, этого не скажу никогда, я человек системы. Если нужно, я буду с пеной у рта выступать и за самоизоляцию, и за масочный режим навсегда, и за насильственную вакцинацию низов. Значит, высшим так надо. И мы с тобой тоже не последние по сравнению с теми, кто прижат этими массовыми ограничениями. Мы в любом случае не под ними. Мы и встречаемся в своем кругу, и маски не носим, и вечеринки устраиваем, и за границу летаем на джетах без ограничений. Вот как ты сейчас. И, стало быть, все эти меры прежде всего в наших интересах.
— Золотые слова, Гаврик! Накатим за это!
— Накатим, Фима, накатим!
В загородном доме Григория Валентиновича и Надежды Кирилловны собрались молодые члены большой семьи Дашкевичей. Те, кто служил в силовых структурах, подгадали, чтобы такая возможность представилась в один и тот же день. На сей раз увольнение получилось в эту среду.
Часть обширной территории дачи отвели под полигон со снарядами для физической и боевой подготовки. Тренировки, как правило, проходили под руководством Иры, офицера сил спецопераций. Сначала общая «разминка», а потом отработка приемов борьбы, рукопашного и ножевого боя, стрельбы на поражение из различных позиций, снятию часовых. Собирали и разбирали охолощенное боевое оружие, изучали тактику выживания в зоне средней полосы, отрабатывали какой-нибудь сценарий боевой задачи, разбиваясь на группы. Из боевого оружия тоже стреляли — отдельно собираясь в тире.
И непонятно, чего больше было в этих тренировках — просто компанейского развлечения, проявления здорового образа жизни, выплеска молодой энергии. Или же подготовки к чему-то такому, чего никому не хотелось бы, но к чему должен быть готов любой, кто искренне любит свою республику, со всех сторон окруженную не слишком доброжелательными режимами.
Постоянным ядром «боевого клуба» были представители молодого поколения Дашкевичей, также в нем участвовали друзья и сослуживцы. В прошлом году к компании присоединилась Наташа, а в этом — Вика. Наташа и до того не была чужда здоровому образу жизни — ходила и в тренажерный зал, и в бассейн. А Вика была тренером-инструктором по страйкболу. В чем-то ей это, конечно, помогло — в качестве имитационного оружия тут использовалась лазертаг-система. Но помогло далеко не во всем: Ира как профессионал сразу дала ей понять, что серьезная боевая тактика — это совсем другое, этому можно научиться далеко не везде. Только у своих.
Сегодня, помимо Дашкевичей, на дачу приехали еще два человека: сослуживец
На сей раз отработали «штурм» дачи и, соответственно, отражение. Причем дважды — команды нападающих и обороняющихся после первого раунда поменялись ролями.
После «субботника» по приведению в порядок всего того, что наворотили в горячке «боя», сходили на водохранилище, отдохнули на воде, поплавали.
Вернувшись, стали готовиться к пикнику. Солнце уже клонилось к западу.
— А вот и первые ласточки. Точнее, дикие гуси... — сказал Максим.
— Что там? — спросила Наташа.
— Гости из братской России. Взяли рано утром в санатории «Белорусочка». Десятки «вагнеровцев».
— Ого! — сказала Ира. — Чего им тут надо?
— Папа с сослуживцами, как я понимаю, это сейчас выясняют, — ответил Максим, глядя в смартфон. — Судя по тому, что сообщается официально, задержаны 32 человека, а еще один на юге страны... Есть информация, что боевиков может быть больше двухсот... Вот... Эта группа в ночь на 25-е заселилась в одну из гостиниц Минска, 27-го переехала в санаторий... А теперь зачитываю дословно, это реальный трэш: «Приезжие обратили на себя внимание нехарактерным для российских туристов поведением и однообразной одеждой в стиле милитари. Спиртного не употребляли, увеселительных заведений не посещали, держались обособленно, стараясь не привлекать к себе внимания. Они небольшими группами внимательно изучили территорию и окружение санатория».
— Упс... — сказал Саня. — Не пили и не развлекались, ходили в милитари... Кто бы мог подумать... А если серьезно, то да, действительно, началось...
— Президент, кстати, на днях предупреждал нас о подобном, — сказала Ира. — Он сказал, что войны начинаются с уличных протестов, с майданов, и если своих майданутых мало, как в Беларуси, — то подтянут со стороны профессиональных военных, бандитов, которые шастают по всему миру и устраивают кровавые провокации.
— Нас попытаются взять на излом, — сказал Юра. — Готовятся. Со всех сторон.
— Россияне? — сказала Вика. — И они, выходит, тоже? Но ведь союзники же...
И только потом поймала себя на мысли, что по отношению к своим «соотечественникам» по паспорту употребила уже местоимение «они», а не «мы».
— Будут стараться в мутной воде не упустить рыбку. Это очевидно. Слишком многое на кону, — пояснила Наташа. — А насчет союзников... Похоже, у Беларуси только один настоящий союзник, который в трудную минуту подставит плечо и не кинет.
Посмотрела на Чан. Коллега смущенно, и в то же время выражая согласие, улыбнулась.
— Да, моя страна выступает за мир, за благополучие народов. И против того, чтобы одни навязывали другим свою волю и учили, как надо жить. Те, кто поддерживает подобный принцип, наши друзья, — сказала она на практически чистом русском языке.
— Я так рассчитывала, что хотя бы здесь мир и спокойствие... — вздохнула Вика. — А тут готовятся уличные протесты, майданы...
— Да, уличные протесты и майданы, — ответила Наташа. — Но мы выстоим. Мы не отдадим им страну. Не отдадим!
Подошла к Максиму, обняла, уткнулась лицом в его грудь...
Издалека легко можно было видеть, что парк Дружбы народов забит людьми. В самую гущу Наташа и ее отец, конечно, лезть не намеревались, предпочитая наблюдать за происходящим со стороны.
Мимо них проходили — по одному, по двое-трое, небольшими группами — участники митинга в поддержку Тихановской. Как те, кто решил прийти только сейчас, спустя несколько часов после его начала, так и те, кто решил уйти до окончания.