Чаша отравы
Шрифт:
...Через несколько дней после того, как Геннадий «заехал» в барак, между соседями сам собой установился режим полного доверия и взаимопонимания. Все рассказали друг другу обстоятельства своих дел. Оказалось, что в Лефортово Смирнов и Игнатенко сидели на одном этаже. И даже оба подверглись нападению неонациста Белякова-младшего в день рождения Гитлера. И лежали в лазарете в одно и то же время. Иван оклемался через пару-тройку дней, а у Гены переломы заживали полтора месяца.
Такому же избиению подвергся и Денис — еще до нового года, в «Матросской тишине». Первоначально он и не предполагал, что за его бедой, по сути, стоит всё тот же замначальника
Поистине, словно сама судьба по странному совпадению свела их троих в этой зоне строгого режима в Верхневолжье.
О флешке Иван продолжал молчать. Ближайший географически экземпляр, кстати, закопан недалеко отсюда — под Калязином, на даче у товарища. Эх, вырваться бы отсюда, да поскорее... Может, шум и скандал приведут к тому, что Верховный суд признает приговор незаконным и отменит... И ЕСПЧ пусть подключится... Хотя нет — очевидно же, что сгноят за решеткой, к чему питать иллюзии...
Вечером на город начала наползать тьма.
Когда закрылись избирательные участки и телевидение огласило неутешительные для оппозиции итоги экзит-полов, на центральных улицах Минска стали скапливаться агрессивно настроенные радикалы.
С каждой минутой их становилось всё больше. Они собирались в группы, перекрывали движение, старались закрепиться на перекрестках и площадях, в узловых точках дорожной сети.
В основном это были молодые мужчины. Многие демонстративно носили бело-красно-белую символику. Поднимали вверх руки, делая пальцами знак «V». Держали зажженные фонарики смартфонов. Хлопали в ладоши. Орали «Жыве Беларусь». Кое-где уже начали сооружать нечто вроде баррикад — подтаскивать и устанавливать мобильные секции ограждения, урны, другие подобные предметы. Водители автомобилей оживленно подбадривали их гудками.
Максиму и его сослуживцам по ОМОНу, равно как и бойцам внутренних войск, поставили задачу — эти сборища разгонять, а их участников задерживать...
Накануне их на всякий случай предупредили о том, чего можно ожидать. Вспомнили и обсудили события более чем шестилетней давности — Киев, роковая зима тринадцатого-четырнадцатого годов.
— Нас, «беркутовцев», выставили против майдаунов, — рассказывал, комментируя видео, один из тех украинцев, кто обрел в Белоруссии вторую родину, капитан МВД Василий Дорошенко. — Но по-настоящему противостоять нам запретили, категорически... Вот наши ребята из внутренних войск, стоят плечом к плечу, без щитов, без всего. А их бьют тяжелыми цепями наотмашь. А им запрещено отвечать, понимаете, запрещено... А вот коктейли Молотова кидают в нас... В последующие недели они совсем озверели от безнаказанности, было даже и такое, что захваченных в плен наших бойцов калечили и убивали, проявляя патологическую жестокость — вырезали глаза, например. Устроили в одном из захваченных зданий тюрьму с камерами пыток... А вот 18 февраля — мы к вечеру очистили от них правительственный квартал, начали уже зачищать Майдан. Но в конечном итоге на полномасштабное
— Да, — сказал майор Богдан Черняк. — Это была никакая не победа майданутых, а мутация самой власти. Уходили одни, приходили другие. Как Запад решил и украинская верхушка. А всё, что на улицах, было декорацией, фоном. Обоснованием на публику того, что прежняя власть обязана уйти. Но то были живые декорации. С кровью и жертвами. С этой «небесной сотней»... Нужно понимать — если сверху нам не будут мешать делать свою работу, то всех этих можно разогнать легко и быстро. Даже вот такую массу, уже закрепившуюся в течение многих дней на площади. И даже речи нет о том, что они могут нас опрокинуть и захватить власть. Это не они победили тогда Васиных сослуживцев. Это власть слилась по сценарию. Игра в поддавки. У нас такого не будет! Если это повылазит у нас на улицы, а это непременно повылазит, то надо восстановить порядок в кратчайшие сроки. У нас и близко нет такого гнилья, как было у них в четырнадцатом. Наш президент — не Янукович и никогда им не будет! Так что ни шагу назад!
...Микроавтобус с омоновцами прибыл в район метро «Немига». Там стопились сторонники оппозиции, выкрикивающие хором «Уходи!» Им поддакивали некоторые водители. Один из них даже снял туфлю и, выпучив глаза, в раже молотил подошвой по своей же машине.
Максим и несколько его сослуживцев, открыв дверь, выбежали и направились к одной из групп молодежи. Те пустились наутек. Один споткнулся и упал. Его аккуратно взяли за руки и ноги, подняли и отнесли в автозак.
Сюда же подъехали еще машины с бойцами. Когда радикалы увидели это, то в основной массе своей сочли за благо ретироваться.
Но это был не конец. Скрывшись с одного места, сторонники оппозиции быстро появлялись в другом. А значит, бойцам предстояло тоже оперативно перемещаться по улицам и наводить порядок.
В этой карусели прошло уже больше часа. Максим с сослуживцами колесил в автобусе по центру столицы. Увидев скопления оппозиционеров, омоновцы останавливались, выходили на улицу, после чего разгоняли и задерживали нарушителей...
На парапете над тротуаром проспекта стояли около тридцати агрессивных молодых мужчин и орали «Уходи».
Автобус остановился, омоновцы вышли из него и направились к радикалам, держа наготове резиновые дубинки.
Отряд выстроился у парапета, в нескольких метрах от орущей толпы. Бойцов было явно меньше, чем экстремистов.
С парапета спрыгнули двое мужчин. Дашкевич и еще пара его сослуживцев выступили им навстречу.
И тут вслед за этими двумя с возвышения спрыгнула большая часть столпившихся там радикалов. И бросилась в первую очередь на Максима и находившихся рядом с ним бойцов. А потом — и на остальных омоновцев.
Дашкевич, оказавшись в самом центре озверелой толпы, пытался бороться, отмахиваться. Но силы были неравны. Его повалили и стали остервенело избивать ногами.
В это время один из оппозиционеров достал из-за пазухи небольшой туристский топорик, размахнулся и ударил Максима по ноге.
Первый удар пришелся на бедро. Второй удар раскромсал колено.
Преступник подобрался ближе к голове Дашкевича, с которого уже сорвали шлем, размахнулся для третьего удара — но тут, как оказалось, к омоновцам прибыло подкрепление, и толпа практически мгновенно схлынула.