Часть вторая. Свидетельство Густава Аниаса Хорна (Книга вторая)
Шрифт:
Рассказ кока в самом начале декабрьской главы наводит на мысль, что грузом деревянного корабля были культурная традиция («Драгоценный груз имели мы на борту. <…> Драгоценные вещи. Живописные полотна», Свидетельство I, с. 39) и смысловая квинтэссенция этой традиции, Эллена («…прозрачный световой мир. Можно поверить, что это сама Душа мира», там же, с. 40). Кораблекрушение — результат утраты традиции современным человеком, художником в первую очередь.
Разговор суперкарго и Вальдемара Штрунка, как теперь понятно, идет о последствиях той ситуации—о дальнейшей судьбе искусства (прежде
Суперкарго, конечно, не случайно завещает Густаву деньги, а потому, что ожидает от него выполнения некоей миссии. Схожее представление о покровительстве, которое оказывают поэту высшие силы, выражено в Третьей Пифийской песне Пиндара (Пиндар, с. 72–74; курсив мой. — Т. Б.):
«С каждым счастьем по два несчастья смертным шлют небожители», Немудреный их красиво не вынесет, А вынесет добрый, на лучшее обернув. <…> Малый в малом, большой в большом, — Это и я, Осеняющего меня демона Чтущий всею мерою ума. Если бог мне явит нежащее богатство, — Надежда моя — на высокую славу впереди.5 декабря — фавналии, праздник в честь Фавна. Имя Фавн означает «душитель», и божество это первоначально имело облик волка. Фавн считался внуком Сатурна, отцом Латина (царя коренных жителей Италии, которые, объединившись с троянцами Энея, стали называться латинами), мужем или братом Фауны (Доброй Богини), покровителем дикой природы и домашнего скота. Согласно преданию, он был обожествлен после смерти. Фавна также отождествляли с Гермесом (Диодор Сицилийский, Историческая библиотека VI, фр. 5). В поэме Нонна «Деяния Диониса» Фавн — сын Посейдона и Кирки/Цирцеи (Деяния Диониса XIII, 326). Фавн являлся людям во сне, давал во сне предсказания и нередко мучил кошмарами, он также мог внушать «панический страх». Как бог предсказаний Фавн считался родоначальником песни, отчего и самый размер древнейших римских стихотворений называется Сатурновым или Фавновым.
Слишком многое сближает этот образ с Тутайном, чтобы не задаться вопросом; не есть ли рассказ матроса об убийстве Эллены лишь мучающий Густава кошмар, своего рода инициационное испытание, «доказательство от противного»? Так в роман «Зибенкез» Жан-Поля вставлена «Речь мертвого Христа с вершины мироздания о том, что Бога нет», с пояснением автора: «Если когда-нибудь мое сердце сделается настолько безжизненным и несчастным, что в нем погибнут все чувства, говорящие мне о существовании Бога, тогда написанное здесь глубоко взволнует меня и излечит, вернув мне эти чувства» (перевод К. Блохина, anthropology.rinet.ru/old/6/pol.htm).
К чему сводится суть этого рассказа? В мартовской главе тело и душа, Аугустус и дочь Старика, соединяются в браке, пусть и в могиле. Здесь же Тутайн, внезапно появившийся перед Густавом, кажется ему «куклой, совершенно лишенной движущей силы, то есть своенравной или одичавшей души, и потому оцепенелой, нерешительной, далекой от времени, прикованной к той секунде, что уже готова опуститься на дно, где царит вечная неподвижность» (Свидетельство I,
— <…> У меня полно товарищей по несчастью, — возразил Альфред Тутайн. — Бедные (те, кто почти лишен души, хлеба и хорошей жизни), если их своевременно не взнуздали, призваны стать орудием зла. <…>
Грех — нечто общепринятое, встречающееся повсюду. И еще — неточность любых сообщений, разгул лжесвидетельств. Грубое чувственное восприятие, неспособное проникнуть сквозь пелену тумана. Унылое убожество и грязь, неразличимые. Все заперты в собственной плоти, которая полна ненасытных желаний, но начинает гнить после первого же дня разлуки с дыханием…
Имеется в виду, конечно, божественное «дыхание жизни» (см. выше, с. 768, комментарий к с. 567 ), то есть та же душа.
11 декабря — агоналии в честь Индигета (обожествленного Энея).
15 декабря — консуалии в честь бога Конса.
17–23 декабря — сатурналии в честь Сатурна.
19 декабря — опалии в честь богини Опы.
Эти праздники взаимосвязаны. Коне — хтоническое божество, отвечавшее за хранение запасов зерна и посев зерновых культур, а также бог тайных советов, чей праздник отмечался еще и 18 августа (см. выше, с. 854 ). Он также отождествлялся с «Конским Нептуном»; Опа — богиня плодородия, богатой жатвы, посевов — с III века до н. э. отождествлялась с Реей, женой Сатурна; она считалась богиней-покровительницей Рима; Сатурн в древнейшие времена был аграрным божеством, эпоха его правления считалась золотым веком (см. выше, с. 827 , цитату из Энеиды VIII). Сатурн также был хтоническим божеством спрятанных богатств, близким к Плутону. Страшный рассказ Тутайна о том, как он прятал убитую Эллену, возможно, связан с представлениями о подземном хранилище зерна, но имеется в виду, скорее всего, та пашня искусства, о которой говорил еще Пиндар (Пиндар, с. 95);
Слушайте меня! Вспахивая пашню Харит, Вспахивая пашню круглоглазой Афродиты, Я шагаю Туда, где пуп гулко грохочущей земли, туда, где клад песен о Пифийских победах…Во время сатурналий все поведенческие нормы перевертывались: рабы трапезничали вместе с господами (или даже господа их обслуживали), по мнению неоплатоника Порфирия, это означало «освобождение душ для бессмертия»; участники праздника носили маски.
Как пишет Макробий (Сатурналии I, 7, 32), люди в это время посылали друг другу свечи: «…свечи посылают не иначе как потому, что при этом правителе мы были выведены из безрадостной и мрачной жизни как бы к свету и <к> знанию благодетельных искусств».
Избирался «царь сатурналий» (Satumalicius princeps): по мнению Фрэзера, в древности это был «козел отпущения», которого приносили в жертву. Не потому ли Тутайн пытается подтолкнуть Густава к тому, чтобы он убил его?