Частный дознаватель
Шрифт:
— Кто-то намазал ядом обе трубки.
— Почему ты не сказал об этом раньше! — дама не медля поднялась с матраса и бросилась к чемодану. Под стопкой вещей нашёлся чемоданчик поменьше. Она подошла ко мне, держа его в руках, и я мог вплотную его рассмотреть: синий, с золотой ручкой. Такой маленький, но такой коварный…
Сабрина достала противоядие. Какую-то едкую зеленоватую смесь. Стоило ей открыть пробку, как квартира мгновенно наполнилась дурным травяным запахом.
— Пей.
Гостья поднесла пузырёк к моим губам со следами помады. Её помады.
— Не хочу.
— Ч-что? — девичий голос неожиданно дрогнул.
— Не хочу жить. Я прожил достаточно долго. Всё, что сейчас происходит — излишество, подаренное неизвестно кем за непонятные заслуги.
— Значит, я тоже излишество?
— Нет-нет, — я взял даму за свободную от пузырька руку. — Ты — моё лучшее излишество. Понимаешь?
Девушка тревожно кивнула.
— Понимаю… Но не позволю. Тебя достаточно потрепали, незнакомец из ниоткуда.
Я пытался бороться. Старался, как мог. Но сил не хватило. Девушка залезла на меня и, придавив руки бёдрами, раскрыла рот и начала вливать в него проклятое противоядие. Выпив всё горькую смесь до дна, у меня помутился рассудок — я перестал видеть окружающий мир и стал смотреть на всё в гиперболизировано ярких цветах, за которыми перестали виднеться люди. Сабрина предстала тёплым розовым.
— Какой я цвет?
Язык присох к нёбу. Я едва заставлял его повиноваться.
— Розовый.
Дама тяжело вздохнула.
— Это плохо?
— Нет-нет… Это замечательно.
Она поцеловала меня в лоб, словно на прощание… Словно мы никогда больше не увидимся. После этого она принялась вновь собирать чемоданы. Я хотел помешать ей, но даже не смог подняться с матраса. Мне не хватило силы воли.
— Лежи, Лойд. Прошу, лежи… Не мучай себе понапрасну.
Я извивался на дрянном матрасе, как раненая змея. Ничего не выходило. Сабрина собрала чемоданы и вынесла их на порог дома. Из дверного проёма в квартиру засветил отвратительный утренний рассвет.
Перед тем, как окончательно уйти, гостья подошла ко мне в последний раз. Вязла мне за руку, подержала так с пару минут, затем прошлась пальцами по волосам… И, вдруг резко встав, выбежала из квартиры. От неё остался лишь удушливый запах той самой карамели, который я когда-то нашёл в её комнате. Казалось, это было так давно…
Глава 32
Когда я проснулся, был уже вечер. Меня никто не будил. Неловко встав, я похромал на улицу. Сам не понимаю, зачем. Как будто там можно было что-то найти.
Прохожие смотрели на меня с понятным испугом. Выглядел я жалко, хотя и старался одеться поприличнее.
Шаги давались с трудом. Боль проникала в самые потаённые уголки тела и ломала, как подвешенную за верёвки куклу.
Рискуя жизнью, я вернулся на улицу генерала Стефана и зашёл в восемнадцатый дом. Поднялся на седьмой этаж, взялся за ручку богато инкрустированной двери и, к сожалению, не встретил сопротивления.
Я вошёл. В квартире было пусто и как-то тоскливо. Дорогой мрамор больше не привлекал, а
Пройдя по коридору, ужасно длинному и такому же тревожному, я вернулся в кабинет Реймонда. Одноглазый мужчина лежал близ портьеры — с арбалетным болтом в груди. Сам виновник торжества упал среди своих же ядов. У него было пробито колено, но умер он, естественно, не от этого — его лицо покрылось жёлтыми пятнами, язык — высунут и опух. Чтобы удостовериться, я взялся за его волосы и выдернул целый клок.
— Керийский. — послышалось за моей спиной.
Я развернулся на пол оборота. В дверях стоял Эйвариллиан.
— Что ты здесь забыл?
— Я ведь твой помощник, помнишь? Обязался раскрыть дело.
— Следить за мной и раскрывать дела — не одно и то же.
— Ну, надо же с чего-то начинать… Как ты?
— Паршиво.
Эльф кивнул и больше не стал ничего говорить. Мы похлопали друг друга по плечу и застремились на улицу… Выход из дома оцепили жандармы.
— Именем императора, сдавайтесь!
Нам ничего не оставалось, кроме как поднять руки.
— Эйвариллиан из рода Иори, вы обвиняетесь: в убийствах, похищениях с целью выкупа, грабеже, воровстве, осквернении могил, прелюбодеянии в стенах церкви святого Патрика…
Я с недоумением посмотрел на эльфа.
— Это какая-то ошибка! — воскликнул остроухий, стараясь ни на градус не поворачиваться в мою сторону. — Прелюбодеяния не было…
Зал суда ахнул.
— Значит, в остальном вы-таки сознаётесь? — помощник судьи со злорадством сложил руки на кодексе.
Эльф дал отрицательный ответ и уселся обратно на скамью. Зрители стали кидать в него гнилые овощи и фрукты. Это меня изрядно позабавило.
— Лойд де Салес!
Я встал и отвесил оскорблённому залу поклон.
— Вы обвиняетесь: в мошенничестве, незаконной торговле оружием, крупном воровстве мелких предметов, прелюбодеянии на данных улицах…
Помощник судьи назвал половину города. Зрители пришли в ужас. Эйвариллиан внаглую хохотал и, тыкая в меня пальцем, повторял: «Извращенец!»
Мне было нечего ответить.
— Вы сознаётесь в своих преступлениях?
— Меня подставили!
В нашу с эльфом сторону полетели гнилые арбузы. Нет, правда — огромные зелёные ягоды. Одна из них упала на голову охранника, и его — глубоко уязвлённого таким к нему отношением со стороны народа, увели под белые руки.
— Что ж, пригласим свидетелей! — помощник судьи кровожадно облизнулся.
В помещение вошёл гоблин. Как и полагается — в костюме и ботинках с высокими носами. Преисполненный достоинства, он уселся в кресло, за которым его даже не было видно и, попросив помощников его приподнять, начал свою речь:
— Эти бессовестные граждане напали на меня в тёмном углу и жестоко избили!
— Будет вам, всего-то один раз врезали по жопе! — рявкнул мощный бас откуда-то из зала суда, но, как только гоблин повернулся в сторону звука, мгновенно замолк.