"Чатос" идут в атаку
Шрифт:
Энрике дал знать, что он тоже готов. К Рыцареву поднялся один из солдат. Продев под крыло веревку, они вытащили плоскость из пазов и опустили ее на землю. Потом сняли нижнее крыло.
Бесшумно ступая по усыпанной осколками земле, Энрике и солдаты понесли крылья к лощине, где стоял «пикап«. Впереди истребителя остался только расчет ручного пулемета, прикрывавший работу группы.
Минуты, пока возвратились механик и бойцы, показались Рыцареву вечностью. Наконец внизу послышался осторожный шорох, и он услышал шепот Энрике:
— Камарада Александре! Все в порядке…
Сняли
В течение десяти минут над нейтральной полосой бушевал огонь. Стрельба оборвалась внезапно, как и началась. Потухли ракеты. С Мансанареса потянуло прохладой.
«Все ли целы?» — спускаясь на землю, с беспокойством думал Рыцарев. К счастью, все были невредимы.
Когда солдаты, относившие крылья самолета, вернулись обратно, один из них вручил Рыцареву и Энрике но бутылке вина и куску холодного мяса.
— Тененте [18] прислал. Подкрепитесь, камарадас.
— А вы?
— Не беспокойтесь, мы уже поели.
— А пулеметчики?
— И их не обидим, — солдат хлопнул себя по туго набитому карману комбинезона.
18
Лейтенант.
Подкрепившись, Рыцарев и Энрике объяснили своим помощникам план дальнейших действий. Предстояло бесшумно откатить «чато» к переднему краю.
Приподняв хвост истребителя, они подсунули под него заранее подготовленную дубовую доску в форме лыжи с вбитыми в нее металлическими скобами. Крепко связав хвост с доской, все взялись за свободный конец веревки. И-15 словно нехотя тронулся с места.
Тащить в темноте истребитель было очень тяжело. Колеса то и дело застревали в воронках. До республиканской траншеи оставалось не более двадцати метров, когда над всей линией обороны противника взвились осветительные ракеты. Началась стрельба. Теперь, как понял Рыцарев, все пули предназначались его группе.
Рядом с ним, оступившись, охнул солдат:
— Ранен?
Испанец в ответ только заскрипел зубами. Все ближе спасительная траншея, через которую заранее был перекинут деревянный настил. Молча упал идущий впереди боец. Его подхватил Энрике. Траншея была уже рядом.
— Давай! — по-русски крикнул Александр. Испанцы его поняли. Рывок — и колеса истребителя проскочили по настилу. Еще несколько шагов — и самолет мягко скатился в лощину. И тут же все, кто тащил «чато», в изнеможении повалились на землю. Они молча смотрели в усыпанное звездами небо. А над передним краем продолжал бушевать огонь.
Ночью над Сото пронеслась гроза. Собравшиеся на рассвете у самолетов летчики с удовольствием вдыхали прохладный, свежий воздух. В омытых дождем истребителях отражались розовые блики зари. Синее прохладное небо было безоблачно.
На стоянке Еременко, к
— Через три дня уйдет в воздух! — ответил на молчаливый вопрос командира эскадрильи Рыцарев.
— А Миша в госпитале, обгорел сильно, — вздохнул Еременко. — Отдыхать-то когда будете?
— День большой, отдохнем!
Рыцарев не удивлялся, тому, что командир не благе дарит их, не выражает восхищения их поступком. Oн знал: здесь каждый делает, что может. И они сегодня ночью сделали только то, что могли и должны были сделать.
Собрав летчиков, Еременко коротко сказал:
— Задача прежняя. Идем на прикрытие Мадрида! Не забывайте о вчерашних «гостях», будьте внимательны. Учтите: с нами в полет идет генерал Хозе. По машинам!
В небе послышался звенящий гул мотора. К Сото на бреющем полете подходил И-16. Приблизившись, истребитель стремительно ушел вверх и ювелирно выполнил восходящую «бочку». Это был Птухин. Его прибытие было сигналом для взлета И-15. Эскадрилья поднялась в воздух и легла на курс к Мадриду.
К городу подошли на высоте двух километров. Летя над улицей Принцессы, они приближались к шестнадцатиэтажной «телефонике», откуда должны были повернуть на запад. На площадке в этот час находился Филипп Агальцов. В момент разворота Птухин качнул крыльями истребителя, приветствуя друга. Теперь истребители летели над улицей Майор. Впереди вырисовывалось величественное здание собора Альмудена.
В воздухе пока было спокойно. Слегка склонив голо-ну к левому борту, Птухин рассматривал улицы Мадрида.
«Чатос» находились между парками дель-Моро и дель-Кампо, когда снизу, от Королевского моста, маскируясь фоном местности, к ним рванулась шестерка Me-109. Но летчики были начеку.
Серов дал заградительную очередь. Якушин и Короуз сразу атаковали левое звено фашистов. Вслед за ними в атаку устремились Рыбкин и его ведомые Божко Петрович и Том Добиаш.
Птухин, Еременко, Кузнецов и звено Владимира Сорокина, летевшие выше, в бой пока не вступали. Они ждали нападения сверху и не ошиблись в своих предположениях. Со стороны солнца мелькнули вытянутые силуэты второй группы «мессеров».
Резко задрав вверх нос истребителя, Птухин полоснул пулеметными очередями по мотору Ме-109. Фашист ловко ушел из-под трасс и положил машину в вираж. Птухин устремился за ним. На вираже он догнать своего противника не смог. Правда, и «мессер» от И-16 тоже не оторвался. Резким переворотом через крыло фашистский летчик ввел самолет в пикирование. Птухин повторил маневр «мессера». Над площадью Майор И-16 догнал фашистскую машину, Птухин нажал гашетки. «Мессер» рванулся вверх. В лучах солнца блеснули полированные крылья и наглухо закрытая плексигласовым фонарем кабина пилота. Генерал Хозе еще раз надавил гашетку общего огня. Пулеметные трассы зацепили хвостовое оперение «мессера». И тут на пути фашиста оказался «чато» Божко Петровича. Югослав успел первым открыть огонь. «Мессершмитт» опрокинулся на крыло и рухнул вниз. Набрав высоту, Птухин пристроился к Ивану Еременко. Бой продолжался…