"Чатос" идут в атаку
Шрифт:
В следующее мгновение на глазах комэска произошло непоправимое…
«Фиат», которого он преследовал, врезался в высоту Москито. Вслед за ним разбился атакованный Петровичем фашистский истребитель. Югослав над самой землей успел вырвать свою машину из пикирования. «Чато» свечой устремился вверх. Неожиданно верхние крылья истребителя сложились, затем стали отрываться от фюзеляжа. Опрокинувшись набок, «чато» рухнул вниз.
Еременко кинул истребитель к скалам. В узкой лощине, где упал самолет Петровича, он увидел багряные языки пламени и волны бурого дыма…
Над
Наконец сели три И-15. Вслед за ними подошли еще четыре машины. Последними прилетели Еременко, Серов, Рыбкин и Баумлер. Только Петровича все не было.
— Где же Божко? — бросился к летчикам ожидавший возвращения брата Добре.
— Пронто, пронто! Скоро, скоро! — с нетерпением вглядываясь в небо, ответил за всех Луис Сардино.
Подрулил истребитель Рыбкина. Он сразу увидел пустующую стоянку своего ведомого.
— Божко не прилетел?
Никто ему не ответил. Медленно направился Леонид к стоявшему с Серовым Еременко.
— Божко нет?
Командир эскадрильи покачал головой. Увидев на стоянке Добре, он не нашел в себе силы сразу рассказать о трагедии, разыгравшейся на его глазах.
Рыбкин попытался успокоить взволнованного Добре.
— Мы вели тяжелый бой, — объяснял он югославу. — Божко мог задержаться. Подождем…
Когда над Сото зажглись первые звезды, летчики, с надеждой ожидавшие возвращения Божко, нехотя разошлись.
На стоянке остались механик Петровича испанец Руис, Добре и Рыбкин. Молча сидели они на пахнувшем маслом и бензином моторном чехле, прислушиваясь к ночным звукам.
Тихо подошел к ним Еременко, опустился на брезент рядом с Добре:
— Не нужно ждать. Он не вернется.
— Не может быть!
— Все произошло на моих глазах. Спасая меня, Божко вогнал в гору «фиата». Но его изношенная машина на выходе из пикирования не выдержала перегрузки и разрушилась.
— Где это произошло, командир?
— Над высотой Москито. Там сейчас фашисты.
— Не может быть… Не верю.
— Это правда, Добре. Мужайся. Для всех нас гибель Божко — тяжелая утрата. Мы его не забудем…
Над Сото сгущалась темнота, с гор потянуло прохладой. Они молча поднялись и пошли со стоянки.
В штабе эскадрильи Еременко узнал еще одну тяжелую весть: в воздушном бою над Эль-Эскориалом, в котором против шестидесяти истребителей противника дрались тридцать шесть И-16, погиб храбрый комэск Александр Минаев.
В эту ночь от причала Ленинградского порта отошел теплоход «Кооперация», на борту которого находилась большая группа советских летчиков-добровольцев. Среди них были Евгений Степанов и его друзья по бригаде. Пройдя Морской канал, теплоход вышел в Финский залив. Путь его лежал к берегам Франции.
А из Сантандера на Родину уехали Ляля Константиновская и Валентин Ухов. Командование эскадрильей «москас» Северного фронта принял Иван Евсевьев.
Патруль
Поздно ночью Сиснероса, Птухина и Агальцова пригласил к себе начальник генерального штаба республиканской армии полковник Висенте Рохо. Полковник выглядел усталым и озабоченным: на его плечи легло планирование и проведение Брунетской операции. Поздоровавшись, он сразу приступил к делу.
— Население Мадрида и войска устали от беспрерывных бомбардировок по ночам. Возможно ли в ближайшие двое суток организовать прикрытие Мадрида и линии фронта ночными истребителями?
С самого своего приезда в Испанию командир истребительной авиагруппы Птухин вместе с комиссаром Агальцовым и начальником штаба группы Павлом Котовым занимались организацией противоборства ночным бомбардировщикам противника. Но это было непросто. Большинство летчиков-испанцев не было обучено ведению воздушного боя в темноте. Значительный перерыв в полетах ночью имели и советские добровольцы. Немало обнаружилось и других трудностей. Не было прожекторов. Аэродромы не имели ночных стартов, а их взлетно-посадочные полосы были недостаточных размеров. Неустойчиво работала связь с постами ВНОС.
И все же командование авиагруппы решило организовать ночное патрулирование истребителей.
К началу Брунетской операции в эскадрилье Еременко сформировали отряд ночников, который возглавил Виктор Кузнецов. На первых порах в него вошли Анатолий Серов, Леонид Рыбкин, Михаил Якушин и Владимир Сорокин — летчики, имевшие на Родине значительный опыт ночных полетов.
Облетав все аэродромы в зоне Мадрида, Птухин остановил выбор на самом крупном — Алькала-де-Энарес. Организация ночного старта была поручена Кутюрье и инженеру авиагруппы Василию Новаку. Им удалось раздобыть прожектор с полузатонувшего военного судна. На всякий непредвиденный случай для подсветки взлетно-посадочной полосы решили использовать автомобильные фары.
Надо было спешить. После начала Брунетской операции противник, сняв с севера части легиона «Кондор», ввел их в сражение на Центральном фронте. С наступлением темноты тяжелые «Юнкерс-52» непрерывно висели над Мадридом и боевыми порядками Центрального фронта.
Зная, что Рохо в курсе подготовительной работы, Птухин сжато информировал его о ходе дела.
Выйдя из-за стола, полковник медленно прошелся по кабинету.
— Настало время принимать решительные меры! Прошу передать летчикам нашу просьбу как можно скорее начать патрульные полеты. Просьбу, а не приказ, — подчеркнул он.
Закурив сигарету, Рохо подошел к Евгению Саввичу и опустился в стоявшее рядом глубокое кресло.
— Мы понимаем, как вам трудно, мой генерал. Но время не ждет. Послушайте, что говорят пленные фашистские летчики, среди которых немало знакомых Игнасио.
— Бывших знакомых, — уточнил Сиснерос. — Они в один голос утверждают, что массированное применение ночных бомбардировщиков заставит нас поднять руки. Иными словами, фашисты надеются заставить жителей Мадрида покинуть город. Ссылаются на опыт Северного фронта.