Чайку не желаете?
Шрифт:
– Готово! Она внутри! – Эмми в предвкушении потерла ладони. – Вот идиотка даже дверь не догадалась придержать! Жадность штука наказуемая. Все птичка в клетке. Можно домой идти.
Мимо проскакала ряженая толпа девиц. Подруженции и не заметили, как их стало на одну меньше. Порыв холодного воздуха рванул полы плаща в разные стороны. Я зябко поежилась.
– Слушай, а не чересчур ли жестоко? – Гадость гадостью, но несколько часов в одиночку в склепе…
Эмми взглянула на меня строго, как наш магистр Форлансэ, искренне ненавидящий всех студентов вне зависимости от пола и возраста.
–
– Вот уж не надо нас равнять, - открестилась я от столь сомнительного родства. – Просто…
– Это ее развилка, - сухо перебила Видящая. – Два часа. Потом ее выпустит смотритель. Если бы подружки были внимательней, а она менее жадной, судьба бы повернула в другую сторону.
Слов нет. Теперь я еще и воспитателем подрабатываю. Эмми хитрюга, ей влиять на прямую нельзя, так моими руками решила действовать. А я ей охотно подыграла.
– Не дуйся, - она толкнула меня плечом, - это и твоя развилка. Потом узнаешь почему. А пока – пошли отсюда.
Вспомнилась история с мамой. Когда отец погиб, безутешная вдова ходила к предсказательнице. Отвалила той непомерную сумму… и осталась ни с чем. Мол, эманации в воздухе не те были, третий глаз заплыл и прочие. В утешении выдала только: раз ничего не видно – скоро все изменится. Опять же временной отрезок не обозначила, воды налила. А диплом об окончании магистрериума в золотой рамке висел на стене.
От кладбищенской ограды мы отошли шагов на тридцать, как Эмми взвизгнув, метнулась к развесистому дубу, запустила руку в дупло и вытащила тугой позвякивающий мешочек.
– Нельзя же вернуться в Ночь Неупокоенных без клада, - она подмигнула мне, подбрасывая на ладони добычу.
– Думаешь, его туда призрак поместил? – иронично спросила я, намекая на взбешенного владельца добра. Сомневаюсь, что в дупле деньги прячет законопослушный человек, а столь предприимчивые белки тут не водятся.
– Ой, да ладно, - отмахнулась от моих сомнений Эмми. – Золото владельцу ничего хорошего не принесет. Напьется, и зарежут свои же. Это я тебе как Видящая говорю. – И хитро прищурилась, а у меня появились смутные подозрения.
– Развилка. Тем более глупцов необходимо учить. Умный вряд ли хранил деньги в дупле дерева. Так себе банковская ячейка, если честно.
Домой я вернулась в раздрае и с монетами в кармане. Меня поджидали. Жорж дремал на стуле, закинув ноги на соседний. Дион сладко спал, опустив голову на сложенные на столе руки. Один Хран бодрствовал.
– Как добыча? – с улыбкой спросил дух.
Монеты со звоном упали на столешницу.
Жорж приоткрыл глаз и фыркнул:
– Надеюсь, ни один покойник не пострадал.
Отвечать на данное заявление. Я сочла ниже своего достоинства. Ограничилась лишь фырканьем. А сейчас спать! Завтра выходной и Мэрса ждет новое потрясение. Ведь размера диверсанта никак не влияет на величину пакости. Пусть я маленькая, но с богатой фантазией.
Хорошо, что библиотека открыта каждый день для страждущих приобщиться к миру высокого слога. Но я в который раз игнорирую удивленный взгляд девушки за стойкой, направилась к стеллажам с законодательными актами. Дамы сюда не забредали:
Первой на пути моего мстительного похода попалась лавочка мясника. Точнее яма на тротуаре рядом.
– Ой-ой-ой, - я демонстративно схватилась за лодыжку.
– Госпожа Храунт вы не поранились?! – ко мне уже спешил тучный владелец. – Как же вы так не аккуратно!
Детина-подмастерье в окровавленном фартуке только высунулся из-за двери, обозрев происшествие, смачно зевнул и скрылся в недрах лавочки.
– Что же вы господин Жунс не смотрите за состояние тротуара, - попеняла я красному от непривычной нагрузки мужчине. – Так покупатели перестанут к вам ходить, опасаясь за свои ноги.
Мясник вытер клетчатым замызганным платком блестящую залысину и трагично вздохнул:
– И не говорите, госпожа Храунт. Я уже бессчетное количество раз ходил жаловался к бургомистру, а яма лишь больше становиться.
– И что же представитель торговой ассамблеи? Неужели молчит? – я удивленно округлила глаза.
На меня посмотрели как на дурочку. В принципе любимую, но ужасно тупую.
– Мэрс-то? Ведь он у нас только на бумаге. Какое ему дело до проблем местных торговцев?
– Заставьте его работать. Закон на вашей стороне. Вам, господин Жунс, всего-то и надо, что написать три заявления с показаниями свидетелей и размерами ямы. Заверить все копии в канцелярии бургомистра и у секретаря Мэрса. Одну – для представителя, вторую – господину Фоксу, а третью… отправите в Торговую Палату. И посмотрим, как Мэрс забегает.
Мужчина задумчиво прищурился.
– Хм. Скажите, госпожа Храунт, а я единственный, кого вы хотите посетить сегодня с такой замечательной идеей?
– А вы посмотрите на лавочки в Франкер-на-Исте и поймете сами.
– Тогда мне следует поспешить, чтобы не застрять в очередях. Чувствую, сегодня на почте будет небывалый ажиотаж, - с хитрой улыбкой прожженного дельца прожурчал мясник. – Ох, и весело стало с вашим приездом, госпожа ведьма.
А я-то как развлекаюсь…
Дальше был несчастный кондитер. Чумных крыс в лавке, естественно, не нашли и вообще не искали, а репутацию подмочили, товар попортили, нервы сожгли. Намекнула ему на разбирательство. Ведь комиссия по оценке ущерба так и не была создана и лживый донос никто не расследовал. Мужчина со злорадным удовольствием устремился оформлять необходимые в бюрократической машине бумажки.
По пути наткнулась на пекаря. Бедняга ютился в крохотном помещении и вынужден торговать на улице, чтобы покупатели не угорели от печей. А соседнее большое здание с крикливой вывеской «Скобяные товары Мэрс и Ко» пугала заколоченными витринами. Сам представитель торговой ассамблеи тесниться не собирался и отказывался сдать хоть часть здания в аренду. Жалоба, однозначно жалоба.
Лавочка травницы старушки Верты располагалась на отвратительно освещенной улице. Фонари горели через один. Бургомистр каждый месяц направлял работников исправить дефект. Радостью света госпожа Верта наслаждалась обычно пару дней, потом ломались другие фонари.