Чайный дом драконьей леди
Шрифт:
— Миледи, — взмолилась она, тщетно пытаясь высвободить воротник из моих пальцев. — Пощадите…
— Если выложишь всё что знаешь немедля — я подумаю.
Ну а дальше последовала слезливая история про больную дочку, голодных внуков, сидящих по лавкам, скупого мужа и злодейку-судьбу. Верилось слабо, да и играла она отвратительно.
— К сути, — потребовала я. — Кто тебе заплатил?
— Я... вы...
— Хватит лепетать! — рявкнула я. На лице Ваниты отразилась полная растерянность, а затем она выдохнула:
— Никто. Я сама так
И всё. Больше мы ничего от неё не смогли добиться.
— Ты тридцать лет работала на плантации, — вздохнул отец. — Мы доверяли тебе и твоему опыту, прислушивались к мнению, а ты предала нас…
— Я предала? — перебила его Ванита. — Не вы ли проиграли плантации и нас вместе с ними смазливому мальчику из рода драконов? Я служила вашей семье верой и правдой… Это вы предали меня. Предали нас всех.
— Так будет лучше для плантаций…
— Плантациям конец, милорд. Они в упадке, ваш чай наскучил знати, и парочка дурных слухов о качестве чая, признаться, не сделала бы хуже. А мне нужны были деньги…
— Убирайся, — повысил голос отец. — Ты и другие, кто считает, что наши чаи не смогут снова стать известными на весь континент, пусть немедленно получают расчёт и уходят!
Ванита тут же направилась к выходу. А следом за ней, неловко переглядываясь, один за одним наши работники уходили, пока их не осталось восемь штук.
— Ну хотя бы не ноль! — попыталась поддержать отца я, но он выглядел совершенно сломленным.
Ох уж эти мне меланхолики! Очевидно, что оставшуюся великолепную восьмёрку нужно было поддержать воодушевляющей речью и благодарностью, а что вместо этого сделал отец? Дополз до скамеечки и сел, печально уставившись в одну точку.
Феликс, может, тоже меланхолик, но когда надо — напролом прёт. Папа же… Ладно, о родителях либо хорошо, либо ничего. Или это про мёртвых говорят…? Вот, уже забываю поговорки из своего мира!
Оставшиеся работники плантаций столь неловко переминались с ноги на ногу, что у меня и сомнений не осталось: сейчас и они начнут покидать рабочее место без планов вернуться. Нужно было брать дело в свои руки.
— А давайте-ка выпьем чаю! — радушно предложила я. — Попробуем, так сказать, плоды нашего труда!
Наверное, для них было дико пить чай с дочерью барона, но и спорить они не смели.
— Пойдёмте в чайный дом, миледи, — робко предложила девушка с веснушками, указав на пристройку.
Ну, такой себе чайный дом, скорее, сарай, но посуда и плита в нём нашлись. Здесь, похоже, создавали экспериментальные чайные сборы, потому трав и ягод хватало. За тонкой бамбуковой стеной была большая комната. Судя по длинным столам, это место использовали для отдыха и обеда, и сейчас здесь было до жути пусто. Оставшиеся работники в унынии разбрелись ко залу, явно гадая, не стоило ли тоже покинуть это место без перспективы.
Я вернулась в чайную комнату. Как же приготовить волшебный чай, способствующий расслаблению, сближению и хорошему настроению? Во-первых, выбрать
Для такой заварки нужен почти кипяток. Настояться чаю надо минут семь. А чтобы чай, который не подвергали ферментации, не горчил, в ход пойдёт капелька мёда — прибежавшие на аромат гости чаепития вполне могут добавить его сами, по вкусу.
Вуаля! Довольно улыбнувшись, я вместе с чайником вышла к народу.
Талант у меня, конечно, был странный, но когда я видела, как смягчаются поджатые губы, проясняются глаза и на лицах появляются улыбки, то понимала — другого я бы и желать не посмела.
— Спасибо, что остались, — громко обратилась я, привлекая к себе внимание. — И знаете что? Вы не прогадали! Я знаю, сейчас кажется, что нашему чайному производству вот-вот придёт конец. Но это не так! Мы ещё встанем с колен!
— Вы пытаетесь подбодрить нас, миледи, чтобы мы не сбежали, — шмыгнула носом высокая худая женщина. — Но, по правде, здесь остались только те, кто думает, что работу всё равно не найдёт. Меня вот отовсюду гонят, говорят, вид у меня больной.
— А мне говорят, что я нерасторопная и глупая, — повесила нос девушка с веснушками.
— Меня по возрасту не берут, — вздохнул сухопарый старик. — Говорят, мне бы уже в саду сидеть и внуков нянчить. Каких? Дети мои в городе, карьеру строят, совсем забыли старика…
Да уж, собрала отряд по спасению мира. Их уныние даже чай не смог победить! Но я снова забросила сети: наполнила чашки, ободряюще улыбнулась и убедительно заговорила:
— Каждый работник плантаций для нас ценен. И поверьте, когда наши чаи будут заказывать в королевский дворец, мы с отцом и герцогом не забудем вашу верность!
— Наши чаи и так заказывали во дворец, — фыркнула худышка. — Пока ваш отец не сделал ставку на дальний торговый путь, потеряв кучу денег, после чего ему не из чего было платить работникам.
— Многие тогда ушли, — кивнула полная кудрявая женщина и нервно потёрла руки о рабочую робу. — Людей не хватало, за качеством следить стали хуже… В результате дворец предпочитает заказывать чай из-за моря — пусть дороже, ждать дольше, но зато вкус гарантированно отменный! А мы что? Эх…
— И продали нас вместе с плантациями, как мебель…
— Если бы продали… проиграли…
Я с подозрением заглянула в чашку. Кажется, в попытке сблизиться с работниками, я толкнула их на путь излишней откровенности. Иначе с какой стати они вываливали бы всё это на баронскую дочку? Нет, сеанс групповой психотерапии надо было прекращать.
— Знаете что? — гордо выпрямилась я. — Да, папа проиграл плантации в карты. Но! Кому он их проиграл? Вы, господа и дамы, теперь работаете на великого герцога Септима, который никогда не берётся за проигрышные дела. Если он владелец нашего дела — мы обречены на успех!