Че?рная смородина
Шрифт:
— Знак Чернобога.
И откликаясь на мои слова, золотым светом вспыхнул выбитый на пластинах текст. Положив руки на край стола, я начала читать…
Ведьмы опустили руки:
— Затмение закончилось. Теперь будем ждать.
Повеял притихший было ветерок, вновь зачирикали птицы, под лучами солнца таял последний снег.
Прошел час…
Два…
Три…
— Да присядь ты! — не выдержал Герв.
— Не могу! — Стах ходил туда-сюда, то и дело поглядывая на ведьм.
— Им надо время дойти до сантий, —
Волк согласно кивнул, но успокоиться не мог.
Лишь спустя три часа началось. Ведьмы взволнованно переглянулись и схватились за руки, запрокинув головы вверх. Стах проследил за их взглядом, понимая, что дурное предчувствие не обмануло. Голубое небо налилось свинцовой тяжестью, свивая огромной воронкой черные тучи.
…Я разорвала тридентом подкравшуюся Тень. Другую. Третью. Я не знала, сколько их уже было, а они все лезли и лезли. В паре шагов от меня отбивалась Лилея Дамаскинская, рычали призрачные псы. И вдруг белесое пятно отбросило Тени.
— Читай дальше! — орала злая ведьма. — Я их держу! Скорее!
Я метнулась к пластинам с огненными письменами:
— "…Вершится великая Асса…"
Но сосредоточиться на тексте становилось все труднее. Очередной толчок под ногами! По краям зала посыпались камни, разбивая Тени на мелкие черные ошметки, которые тут же сливались вновь. Краем глаза заметила проклятые души, карабкающиеся на щит ведьмы.
— Лилея, что мне искать? Говори точнее!
— Черное солнце! Как его погасить! — ведьма тяжело дышала, удерживая защиту.
Голос дрожал, когда я стала читать последнюю сантию. От громогласного рева подкосились ноги. Тени резко отпрянули.
— Ниян! — прохрипела Дамаскинская.
Мы оторопело наблюдали, как черные души пятятся, растворяясь в стенах зала. Лилея подскочила ко мне:
— Люция, остановись!
— Почему?
— У меня поганое ощущение. Похоже, я мнила себя королевой, а оказалась пешкой в чужой игре.
Я облизала пересохшие губы:
— Не хочу пугать тебя, но я прочитала до конца. И тут, — кивнула на дрожащие сантии, — нет ни слова про Черное солнце. Что это, кстати?
Машинально заметила красный порез на ладони Лилеи и вдруг поняла, что дергало меня с самого начала: крови ведьмы на пластине не было! А ведь была! Я хорошо помню алые капли, так похожие на зернышки граната, которыми меня угощал страж! Она впиталась!.. Ответить ведьма не успела. Сантии на столе ожили и стали двигаться, точнее пытались, но их словно что-то не пускало. Они дергались, крутились вокруг своей оси — и все. Новый мощный толчок под ногами. Я вопросительно уставилась на Дамаскинскую. Но ведьма сама не понимала, что происходит. Оторопело наблюдала за дергающимися пластинками:
— Это еще что такое?
— Лилея, берегись!
Тень прыгнула на ведьму… Я сама не поняла, когда успела схватить тридент и сбить тварь. Лилея подхватила сумку:
— Уходим
Дважды просить не пришлось. Мы побежали из зала.
— Догоняют!
Бежать вверх было куда труднее, чем спускаться.
— …Котс! — я едва успела остановиться и не сорваться в пропасть. Обернулась на черную массу, настигающую нас. — Надо прыгать… Тосанг, Реранг, уходите!
— Люц, ты рехнулась?! — Дамаскинская оценила размеры бездны перед нами. — Тут ширина метров пять!
— Я смогу. Садись, ведьма!
Перекинулась в волчицу, сунув тридент Лилее. Успела заметить, как растворились в темноте мои рачетсы. А Тени были совсем близко. Я разбежалась, оттолкнулась от края и полетела над мраком. Только бы получилось!..
Дамаскинская охнула, ударившись боком о твердую землю, и покатилась по острым камням.
— Да!!!.. Люц, ты красотка! Я тебя обожаю!.. — и тут же испуганно вскочила. — Люц? Ты где? Лю-ю-юц?
Ведьма метнулась к краю пропасти. А я скребла лапами по каменным стенам, пытаясь удержаться. Лилея схватила меня за лапу, что-то шепнула — и меня вытолкнуло из пропасти. А на другой стороне бесновались голодные Тени.
Мы устало растянулись на холодных каменных плитах.
— Как-то здесь тихо, — осторожно заметила я и облизала потрескавшиеся губы.
Мне не ответили. Я повернулась к Дамаскинской:
— Лилея?
С криком шарахнулась в сторону. Рядом со мной на камнях лежала изможденная старуха. Седые волосы, тусклые глаза, морщинистое лицо, искривленные пальцы. Ведьма растратила последние силы, вытаскивая меня из пропасти, и до выхода из Пекла уже не дотянет. Лилея Дамаскинская доживала последние минуты.
Предвечная Тьма! Я знала, что должна сделать, но как же не хотелось… Как же не хотелось отдавать обратно силу, после того, как я вновь почувствовала себя кем-то значимым, особенной, а не такой, как все, одной из безликой толпы! Я вспоминала, с каким восхищением смотрела на меня ведьма, когда я сражалась с Тенями, как ликовали рачетсы, почувствовав мою былую мощь. Ведь я могу остаться здесь, по эту сторону реки… Зажмурилась, вспоминая засыпанную снегом клумбу, хорошо видную из окон спальни, особенно если сидеть на удобном широком подоконнике. Уютные, согревающие объятия и тихий голос Стаха: "А здесь мы посадим черную смородину…"
Как же порой тяжело поступать правильно!!!
Я упала на колени рядом с ведьмой и подхватила непривычно легкое, сухое тело:
— Ты говорила, что дождь поит реку. Но река невидимым паром возвращает живительную воду небу, чтобы где-то снова прошел дождь… Я возвращаю твою силу тебе! Живи, ведьма!
Стах придумал сотню причин, которые могли задержать Люцию и ведьму на Земле: и преграды в Пекле, и заблудившихся в пути, и претензии Светлой стражи — все, вплоть до попойки в честь возвращения. Но ожидание становилось невыносимым.