Человек из пустыни
Шрифт:
Приезд бригады из натального центра почти совпал с прибытием королевского флаера. Когда Эсгина выносили из дома, король как раз входил, и они встретились в гостиной. Затуманенный болью взгляд Эсгина встретился со взглядом короля, и он, обнажив зубы в гримасе страдания, проскрежетал:
— Он знает… Он сам спросил меня, и я всё ему рассказал! Ты сам… Сам виноват!
Больше он ничего не успел сказать: его вынесли к медицинскому флаеру. Спустя несколько секунд следом за ним пулей вылетел взволнованный Серино. Он
Джим и король встретились в комнате Лейлора. Джим стоял прямой и бледный, сверкая глазами и прижимая руки к груди — весь олицетворённый упрёк. Показав на кровать Лейлора, он сказал:
— Вот здесь он лежал. — Взяв в руки банку из-под реактива, он добавил: — Вот этим он отравился. А это, — Джим указал на всё ещё светившийся экран ноутбука, — его записка.
Раданайт подошёл и прочёл. Переведя взгляд на Джима, он проговорил:
— Не смотри на меня, как на убийцу. Я всегда любил его и люблю. То, из-за чего он это сделал, не стоило того.
— И, тем не менее, это настолько потрясло его, что он не захотел жить, — возразил Джим. — Я не знаю, что это, и не хочу знать. Важно лишь то, что мой ребёнок теперь находится на грани жизни и смерти.
— Значит, ты не знаешь. — Раданайт обводил взглядом комнату и вещи Лейлора. — Что ж, может, это и к лучшему.
Его взгляд задержался на фото-видеокамере, он подошёл и взял её. Включив её, он просмотрел несколько кадров и тут же вынул карту памяти. Склонившись над ноутбуком, он выключил его, свернул и положил себе в карман. Джим наблюдал за его действиями с недоумением.
— Я верну его, — сказал Раданайт. — Мне только нужно его просмотреть. Поверь мне, Джим, это недоразумение, а Лейлор по своей юной горячности принял это слишком близко к сердцу. Я не успел ему всё объяснить и успокоить его — в этом, пожалуй, я могу признать себя виноватым. В какую больницу его отвезли?
— В Центральную больницу скорой помощи, — ответил Джим.
— Я поеду туда, — сказал Раданайт. И, взяв Джима за руку, добавил проникновенно и мягко: — Я уверен, всё будет хорошо. Он поправится.
Начинался дождь. Раданайт стремительно, почти бегом спустился по лестнице, но в гостиной дорогу ему преградил Илидор — бледный, со сведёнными бровями. Вид у него был решительный и грозный. Король остановился, спросил нетерпеливо:
— В чём дело? Я спешу.
— Не торопитесь, ваше величество, — ответил Илидор, не намереваясь его пропускать. — У меня к вам разговор, и вам от него не отвертеться. Буду предельно краток… Из-за вас мой младший братишка отравился и лежит сейчас в коме. Мне плевать, кто вы, и на вашу королевскую неприкосновенность тоже плевать. Я вызываю вас!
— Ты смеёшься? — сверкнул глазами Раданайт. — Вызвать короля, да ещё без разрешения Совета двенадцати! Ты, верно, сошёл с ума, дорогой племянник!
— Вовсе
Раданайт побледнел, но вряд ли был испуган. Он лишь отступил на шаг назад, напряжённый, как сжатая пружина. Появившийся наверху лестницы Джим увидел в руках Илидора оружие, которым лорд Дитмар покарал обидчиков Даллена; теперь оно было угрожающе направлено в сторону короля, а в глазах Илидора сверкала яростная решимость. Сейчас он снова как никогда походил на Фалкона — даже несмотря на изменившую его внешность пластическую операцию. Дело было не в чертах лица, а в смелых искорках в его глазах, которые стали сейчас колючими и холодными.
— Я ведь безоружен, — сказал Раданайт. — Как ты предполагаешь, чтобы я тебе ответил?
Илидор положил на пол второй меч и толкнул его к Раданайту. Меч подкатился к королю, и Раданайт, остановив его ногой, посмотрел на бросившего ему вызов Илидора с усмешкой. Джим бросился вниз по лестнице, замер на последней ступеньке, вцепившись в перила, и вскричал:
— Что вы делаете! Не смейте драться! Я не позволю этого в моём доме!
Илидор стоял, расставив ноги и сжимая рукоятку меча обеими руками. На его решимость возглас отца не подействовал.
— Защищайтесь, ваше величество, — сказал он.
— Илидор, нет! — гневно и испуганно крикнул Джим, по-прежнему судорожно цепляясь за перила побелевшей рукой. — Не смей этого делать, я приказываю тебе!
Илидор и не думал подчиняться, а король, подцепив меч носком сапога, подкинул его вверх и ловко поймал. Его глаза зажглись азартом.
— Что ж, сразимся, — сказал он. — Иного выбора, кроме как принять вызов, ты мне, как я вижу, не оставляешь.
— Раданайт, прошу тебя, не надо! — умоляюще воскликнул Джим.
Впервые за всё время, с тех пор как Раданайт стал королём, Джим назвал его просто по имени и на «ты». Вскинув на него взгляд и сверкнув глазами, король ответил:
— Не бойся, Джим. Я не стану убивать твоего сына, только проучу его.
— Это мы ещё посмотрим, кто кого проучит, — сказал Илидор с угрозой в голосе. — Выйдем!
— Согласен, — кивнул король. — Не устраивать же поединок в доме.
Дождь уже разошёлся: на мокром крыльце плясали фонтанчики брызг. Сбежав по ступенькам, Раданайт активировал меч и развернулся к Илидору, готовый к бою.
— Я к твоим услугам!
Илидор отсалютовал своим мечом, и клинки скрестились. Король властно поднял свободную руку и крикнул спешившей к нему на помощь охране:
— Отойдите! Я сам разберусь.
— Ваше величество, вы уверены, что наша помощь не нужна? — спросил начальник охраны.