Человек, который высмеивал
Шрифт:
Мы все любим и уважаем вас, мистер Парсел.
— Спасибо, — смущенно поблагодарил Ален.
Когда они с Дженет поднимались по лестнице, Дженет спросила:
— Что случилось? — Она все еще пребывала в эйфорическом состоянии. Почему ты такой мрачный?
— У меня мрачные предчувствия, — ответил он.
Глава 8
— Доброе утро, мистер Коутс, — сказал доктор Мальпарто. — Пожалуйста, раздевайтесь и присаживайтесь.
Надеюсь,
И вдруг выражение его лица изменилось — перед ним стоял не "мистер Коутс", а Ален Парсел. Мальпарто встал и, извинившись, поспешно вышел в коридор.
Доктор сильно разволновался. В его кабинете находился Парсел, человек, которого Мальпарто ожидал. Но не так скоро. Мальпарто открыл своим ключом ящик и достал досье Парсела. Возвращаясь в кабинет, он просмотрел бумаги. Все основные сведения там имелись.
Мальпарто радостно вздохнул.
— Прошу прощения, мистер Парсел. — Он закрыл за собой дверь. Простите, что заставил вас ждать.
Пациент нахмурился.
— Пусть лучше будет Коутс. Или все разговоры о профессиональной тайне — пустая болтовня?
— Хорошо, мистер Коутс. — Мальпарто занял свое место и надел очки. Мистер Коутс, буду с вами откровенен. Я ожидал вас. Ваша энцефалограмма попала ко мне неделю назад. Совершенно уникальный профиль.
Вы меня чрезвычайно заинтересовали. И мне бы очень хотелось заняться вашим, — Мальпарто кашлянул, — вашей проблемой. — Он едва не сказал «случаем».
Мистер Коутс беспокойно пошевелился в удобном, обтянутом кожей кресле. Он закурил сигарету, нахмурился и разгладил складки на брюках.
— Мне нужна помощь. Один из недостатков Морака в том, что никто не получает помощи. Тех, кто в ней нуждается, изгоняют как неполноценных.
Мальпарто кивнул, соглашаясь.
— Итак, — продолжал мистер Коутс, — за мной пришла ваша сестра.
Мальпарто удивился. Гретхен не только вмешалась, но вмешалась весьма умело. Конечно, мистер Коутс явился бы и сам, но она сумела ускорить его приход.
— Вы не знали? — спросил мистер Коутс.
— Да, не знал, — признался Мальпарто. — Но это не имеет особого значения. — Он помолчал. — Мистер Коутс, я бы хотел, чтобы вы рассказали своими словами, в чем ваша проблема.
— У меня проблема с работой.
— А конкретно?
Мистер Коутс пожевал губу.
— Место директора Т-М. Мне предложили его в понедельник.
— Вы в настоящее время руководите независимым информационным агентством? — Мальпарто заглянул в свои бумаги. — Когда вы должны принять решение?
— Послезавтра.
— Очень интересно.
— Вы находите?
— У вас не так много времени. И, как вы считаете, сможете вы решиться?
— Нет.
— Почему?
Пациент замялся.
— Вас беспокоит, не спрятан
— Да, я слышал.
— Исторический курьез. Жена Майора Штрайтера благоволила к психоанализу. Один последователь Юнга с Пятой Авеню вылечил ее полупарализованную руку. Вы знаете такой тип людей.
Мистер Коутс кивнул.
— Поэтому, — продолжал Мальпарто, — когда появился Комитет и Земля была национализирована, нам позволили продолжать нашу деятельность. И мы, то есть Психиатрический Союз, пережили послевоенное время. Штрайтер, конечно, был благоразумным человеком. Он сознавал необходимость…
— В воскресенье вечером у меня в мозгу что-то замкнулось, — перебил мистер Коутс. — И я повредил статую Майора Штрайтера. Вот почему я не могу занять место директора Т-М.
— А-а, — произнес Мальпарто, глядя на лежавшую перед ним энцефалограмму со странной неразложимой составляющей. Он испытывал такое ощущение, будто висел вниз головой над поверхностью океана и легкие заполнила беспокойная пена. Доктор медленно снял очки и тщательно протер их носовым платком.
За окном кабинета виднелся город, совершенно однообразный, если не считать Башню Морака, образующую центр, вокруг которого располагались концентрические зоны; аккуратные линии пересекались в правильном порядке. "И так по всей планете, — подумал доктор Мальпарто. — Словно шкура гигантского зверя, наполовину зарывшегося в грязь, наполовину скрытого в засохшей глине строгой пуританской морали".
— Вы родились здесь. — Мальпарто располагал подробной информацией о своем пациенте; он перелистнул несколько страниц досье.
— Да, мы все здесь родились.
— Вашу жену вы встретили в колонии. Что вы делали на Бет-четыре?
— Готовил выпуск, — ответил пациент. — Я работал консультантом в Агентстве Уинг-Миллера. Мне хотелось сделать пакет о сельскохозяйственных колониях.
— Вам там понравилось?
— В некотором смысле. Это напоминало первые поселения на Диком Западе. Я помню аккуратный деревянный домик, который построил ее отец. Мы с ним много спорили. Он издавал местную газету. Целыми ночами мы спорили и пили кофе.
— А участвовала ли в ваших спорах… — Мальпарто заглянул в досье, Дженет?
— Обычно нет. Она слушала. Мне кажется, она боялась своего отца. И, возможно, немного меня.
— Вам было тогда двадцать пять?
— Да, — кивнул мистер Коутс. — А Дженет двадцать два.
— Ваш отец умер. А мать еще была жива, не так ли?
— Она умерла в сто одиннадцатом году. Чуть позже.
Мальпарто включил видеомагнитофон.
— Могу я записать нашу беседу?