Человек, который замедлял и ускорял время
Шрифт:
– А вы на моем?
– Я экзамены тоже принимаю. Бывает: "три" пишу - "два" в уме...
– Ну хорошо, - вздохнула Роза Львовна.
– Сдаюсь. Но учтите, в последний раз...
И она вышла из деканата с высоко поднятой головой, гордая тем, что донесет этот крест до конца...
"Крест" явился ей в лице Тимофея ровно в восемнадцать тридцать. Он поставил свой туго набитый портфель на столик возле дверей, вежливо поздоровался и положил перед ней экзаменационный листок с зачеткой.
– Может быть, у вас есть вопросы ко мне до экзамена? жалобно спросила Роза
Нет, вопросов у него не было.
– Ну хорошо, берите билет.
Он взял, не выбирая, верхний и, даже не посмотрев на него, пошел и сел в последний ряд.
Аудитория была совсем небольшая, их было только двое, и все-таки Роза Львовна запротестовала.
– Нет-нет, Иванов, садитесь поближе.
Он сел напротив нее во втором ряду, раскрыл чистую тетрадь и углубился в изучение билета.
"Странный он какой-то сегодня, - подумала Роза Львовна. А может, все-таки подготовился и ответит что-нибудь?"
Она раскрыла журнал с только что опубликованной статьей по теории множеств и углубилась в чтение. Время от времени она поднимала глаза и подозрительно посматривала на Тимофея. Он сидел неподвижно, прикрыв ладонью глаза. Потом начал что-то писать, потом опять задумался. Роза Львовна прикинула, что он будет готовиться не меньше часа. Она за это время успеет прочитать статью, а может, и сделает выписки. Однако, к ее величайшему изумлению, через десять минут он поднялся и сказал, что готов отвечать. В тетради у него несколько страниц были исписаны мелким бисерным почерком.
"Когда он успел, - подумала Роза Львовна.
– Наверно, списывал... Но как и когда?"
На всякий случай она бегло просмотрела его записи. Это были ответы на вопросы билета.
– Ну хорошо, я слушаю, - сказала она.
Он начал отвечать, поглядывая в свои записи. Первый вопрос, второй, третий... Он отвечал настолько прилично, что Роза Львовна не сочла возможным задавать дополнительные вопросы. Раз, правда, он сбился, но она не стала углубляться в его ошибку. У нее все время было ощущение, что они бредут по высоко натянутому канату, и если он сорвется, то, пожалуй, и она не сможет удержаться на высоте. Однако он благополучно дошел до конца третьего вопроса, отложил записи и билет и вопросительно взглянул на нее.
Она заколебалась. Задать ему дополнительный вопрос или нет? Дневнику за подобные ответы она могла бы с чистой совестью поставить четверку, без всяких дополнительных вопросов. Но тут четверка казалась ей кощунством. Экзамен сдавался в четвертый раз. "Задам все-таки один вопрос на сообразительность", - решила она. Он, конечно, не ответит, и я с полным основанием поставлю ему полноценную тройку.
Выслушав вопрос, Тимофей закусил губы.
– Можно подумать?
– спросил он не очень уверенно.
– Думайте.
Он опять прикрыл ладонью глаза и некоторое время сидел неподвижно. Потом встрепенулся и начал что-то писать.
– Не надо записывать, - сказала Роза Львовна, - просто ответьте коротко, что получится.
Как ни странно, он ответил правильно. Не очень грамотно, но правильно... Опять получалась четверка, и Роза Львовна готова была заплакать от обиды.
Тимофей терпеливо ждал. "Кажется, он уверен, что отметка будет хорошей, - злорадно подумала Роза Львовна, - а я вот все-таки не поставлю четверку. Не поставлю, и все... Пусть жалуется, требует комиссию... Поставлю тройку".
Она объявила оценку, добавив, что снижает ее на один балл, потому что экзамен сдавался уже многократно.
– То есть многократно не сдавался, - поправилась она. Сегодня вы отвечали вполне прилично, Иванов, но оценку за предмет я вам ставлю только "удовлетворительно". И если вы не согласны...
Он изумил ее еще раз, быстро заявив, что со всем согласен и благодарен ей.
– Спасибо и вам, - смущенно сказала Роза Львовна, - что все-таки выучили мой предмет.
Он усмехнулся как-то странно, попрощался и торопливо вышел.
Перед уходом из аудитории Роза Львовна все-таки заглянула внутрь стола, за которым он сидел. К ее величайшему облегчению, там ничего не оказалось.
Зимнюю экзаменационную сессию, к удивлению замдекана, Тимофей сдал успешно. Даже ухитрился получить две четверки. Аким Акимыч удивился еще больше, когда Тимофей, заглянув после сессии в деканат, объявил, что хочет кончать институт досрочно.
"Фантастика какая-то", - подумал замдекана и мысленно добавил - "ненаучная"; но вслух ничего не сказал, только плечами пожал; давай, мол, если сможешь...
Сам Тимофей лишь во время сессии по-настоящему оценил свой необыкновенный дар... В сущности, все оказалось чертовски просто. Останавливай время и учи сколько влезет. Хоть на работе, хоть дома... Начальник отдела сначала недобро косился на учебники, которые вдруг появились возле тимофеевского кульмана, однако молчал, потому что Тимофей стал значительно перевыполнять нормы и не заикался об отпуске, который ему полагался для сдачи экзаменов. А отпуска сотрудников в конце года, хоть и вполне законные, приводили начальника в состояние бессильной ярости, по причине горящих планов. Тимофей же молчал об отпуске потому, что задумал один эксперимент... Для этого эксперимента требовалось время, то есть отпуск, когда длительное исчезновение Тимофея могло пройти незамеченным. Ну а экзамены - с ними на этот раз удалось справиться без отрыва от НИИ.
Во время сессии Тимофей даже обрел вкус к занятиям. Если при сдаче первого экзамена в ход были пущены все пособия и подробные "шпоры", то на последнем Тимофей воспользовался лишь конспектом и то для перестраховки. На тройку материал был проработан. И тройку Тимофей законно получил бы без помощи конспекта. Ну а с конспектом вытянул на "четыре".
Для товарищей по отделу Тимофей стал полной загадкой. Предположения, что он "загордился", что ему "газирозаннная вода ударила в голову" отпали сами собой. Что-то с ним случилось, а вот что, никто не понимал... Отмечать премию он теперь отказывался, в кино вместе со всеми не ходил. На девушек-чертежниц не обращал внимания. Зойка просто с ума сходила от ревности, похудела и побледнела, отчего стала еще привлекательнее, а он - хоть бы что...