Человек рождается дважды. Книга 2
Шрифт:
Сторож свернул «козью ножку» и затянулся полной грудью.
— Сильна, нечистая сила, — закашлялся он, вытирая слёзы.
— Подобрать бы тут у тебя какой-нибудь обрывок троса. Приятель недалеко припух. Дёрнуть бы надо.
— Поищем. А ты отсыпь на закрутку махры. Задириста, шельма, — подобрел сторож и повёл через проходную, — Вон куски от упаковки. Бери, тебе в самый раз.
— Папаша, я тут как-то насосы привозил, и за мной числят одно место. Надо найти на перевалке, да чёрт ли разберётся в этих Ящиках. Может, покажешь?
— Насосы? — Сторож повёл
— Кури, папаша, табачок да поглядывай под ноги, — засмеялся парень и, не обращая внимания на окрик сторожа, стал вскрывать Ящик.
— Ты что это, сукин сын, делаешь? — сонно пробормотал сторож и, поднявшись, попытался подойти, но покачнулся и остановился. А потом невнятно забормотал, засмеялся и сел.
Парень перетащил Его в проходную, уложил на топчан. Открыл ворота и, выбежав на трассу, помахал рукой.
Из лесочка с пригорка тихо сбежала машина и остановилась рядом с первой.
— Ну что? — выглянул из кабины рыжий мужчина и оглядел склад.
— Порядок. Насосался анаши, теперь не скоро очухается. Поехали, — усмехнулся чернявый, и они проехали шлагбаум.
Грузили молча, сверяя по списку. Сторож лежал в проходной, громко смеялся и кого-то ругал.
Рыжий проверил Ящики и заглянул в бумажку.
— Тут Ещё нужно какой-то контактор. Что это за чертовщина?
— Путаешь, земеля, — задумался чернявый. — Это, пожалуй, коммутатор. Вон стоит большой Ящик, грузи, — показал он на огромного размера место.
— На черта им нужен коммутатор? Это же для телефона.
— А я знаю, просят. Валяй, пригодится.
Парни погрузили Его и выехали со склада.
Утром механик прииска удивился, найдя оборудование. Но больше всего вызвал недоумение коммутатор. Откуда? Зачем? — ломал он голову.
Спросил у Алексеева, тот пожал плечами:
— Привезли, ну и хорошо, значит, будет работать прибор. А кто привёз, разве я знаю? Тоже нашли, у кого спрашивать. Я бы ставил и помалкивал, а то Ещё найдётся хозяин — и отнимут.
Механик понял, что лучше монтировать и не интересоваться. Он скользнул глазами по лицу Лёнчика и ушёл.
Бригада, усмехаясь, разошлась по своим рабочим местам. Прибор будет работать, значит, будут и проценты…
Зависшую в воздухе пыль и дым костров /сгустила опустившаяся ночь. Было душно. Каменные склоны сопок, нагретые солнцем, и теперь излучали тепло. Пахло гарью и свежевыпеченным хлебом. Юра торопился в палатку. Игорь уехал на Оротукан и должен был привезти газеты, а возможно, и письма.
Игорь и Валерка отдали свои комнаты девушкам и перебрались к нему, с ними Ещё пристроился Расманов. Палатка была маленькая, для полевиков. Пришлось выбросить койки, спали на сене, покрытом тулупами и матрацами.
В углу теплилась свеча. Валерка лежал на кипе газет и слушал Краевского. Тот неторопливо читал письмо.
Юра разделся, прилёг рядом с
Писал Белоглазов, как всегда, небрежно, и Игорь постоянно запинался.
— «…к весне, как видно, закончу, и обратно на Колыму. Да и, сказать по правде, соскучился. Жизнь налаживается. Теперь в магазинах уже всё — живи и радуйся. Это колоссальный успех, путь к которому лежал через столько трудных и полных лишения лет. Злопыхатели стихли. Генеральная линия на высоте…»
— Ты можешь погромче? — снова попросил Юра. Игорь придвинулся к свечке.
— «…Так всё складывалось хорошо. Казалось, всё трудное позади — и на тебе. Ну кто бы мог подумать, до чего докатятся троцкисты? Когда опубликовали обвинительное заключение по делу Зиновьева и Каменева, весь народ охватило негодование. На что я, и то был потрясён и горлопанил больше других, требуя расстрела. Как же мы все были беспечны! Теперь нет. Урок хороший. Проверка партийных документов показывает, сколько же двурушников и врагов просочилось в партию. В октябре ожидают возобновление приёма, я готовлю документы. Наше место там, в её рядах».
Было время последних известий. Колосов настроил приёмник на Хабаровск. Передавали сообщение из-за рубежа.
…Военно-фашистский мятеж в Испании. Слышимость испортилась. Юра безуспешно пытался настроиться на нужную волну.
— Татьяна! К начальнику прииска!
Маландина оперлась на перила эстакады и посмотрела вниз. Рядом с прибором остановился курьер прииска и, приподнявшись в стременах, старался перекричать грохот тачек, пробегающих по трапам.
— Вода! Вода! Совещание по промывке! — выкрикивал он, помогая себе жестами. Заметив, что девушка поняла, рванул поводья и, пригнувшись к седлу, поскакал к другому прибору.
— Вода? — повторила Татьяна про себя и посмотрела на разрез забоя. По всему участку копошились люди. По трапам сновали вверх и вниз рабочие с тачками. Из далёких забоев тянулись подводы. У ключа белели платки девушек. Люди работали хорошо, но сегодня Ещё ленивей падала вода со шлюзов.
Было знойно и тихо. От пыли першило в горле. Речки и дороги были одинаково коричневыми. Татьяна сбежала вниз, перескочила клейкую лужу, залившую тропинку, и пошла к посёлку.
— Что делать, что делать? — твердила она себе. На плечо легла сильная рука.
— Рвать котлованы для сбора воды и мыть. Сегодня поступит взрывчатка! — проговорил знакомый голос.
— Игорёк, ты? А я и не слышала, как ты подошёл. Я так тебе рада.
Игорь взял Её руку выше локтя и, сдерживая шаг, пошёл рядом.
— Хорошая моя. Василёк мой синеглазый. Хочу быть с тобою всегда, всегда.
Татьяна прижалась щекой к плечу. Помолчали.
— Скоро мы будем вместе, родной. А сейчас бежим, опаздываем.
У приискового магазина лежала собака. Игорь позвал. Она бросилась к нему. Татьяна обняла собаку за шею и посмотрела на Краевского.