Человек рождается дважды. Книга 2
Шрифт:
— Хорошего человека и животные любят. Я ревную.
Игорь улыбнулся, но, вспомнив что-то, помрачнел.
— У тебя неприятности?
— У нас всех. Фомина сняли с работы и отозвали в Магадан. Он впутался в эту историю с Урмузовым. Матвееву вызвали на парткомиссию.
— Бедная Нина. Ей только этого не хватало. Но она не покривит душой, — вздохнула Татьяна и добавила: — А Фомина жаль. Человек он неплохой, но, как видно, не заметил и сам, как засосало…
Показалась контора прииска. Из открытого
— Международная обстановка накаляется. Японская военщина провоцирует у наших восточных границ. Империализм расчищает путь фашизму, Муссолини напал на Абиссинию. Гитлеровские войска вступили в рейнскую зону. Германия лихорадочно готовится к войне против Советской России. Фашизм, как спрут, раскинул свои щупальца по всем странам Европы. Используя троцкистских отщепенцев, агенты пятой колонны проникли в наш государственный аппарат и ряды нашей партии. Сплочённость наших рядов — вопрос жизни и смерти социалистического государства…
— Опоздали… — Татьяна схватила Игорька за руку.
Пока они протолкнулись к дверям кабинета, говорил уже Краснов.
— Задерживать воду в котлованах и подавать на приборы насосами. Оборудование на днях поступит. Разрыв в плане перекрывать проходнушками и лотками. Управление проводит мобилизацию людей с подсобных предприятий. Мыть будут все. Потребуется — закроем отделы управления и конторы. План должен быть выполнен. Обстановка и задача Ясна?
— Да, да, всё понятно, — ответили с мест.
— Сколько человек дополнительно может выставить управление прииска?
— Сотню наберём, — поднялся Успенский.
— Хорошо. Что дадут участки?
Один за другим поднимались горняки и сообщали о своих возможностях.
— Отлично. Есть Ещё вопросы?
Встал Колосов.
— Значит, пока создадим водоёмы, тянуть, как получится?
— Что же делать?
— Использовать предложение главного инженера — зажечь тайгу в верховьях ключа Говорливого. Там сплошные линзы, леса нет, кустарник и чахлые лиственницы. Сухостой для дров будет Ещё лучше. Можно было бы десяток дней перебиться…
— А Если пожар распространится на тайгу? Кому-то придётся ответить, — бросили из рядов.
— Опасно. Уже обсуждали. Всё высохло, и огня не удержишь, — ответил Дымнов.
— Тогда всё. Можно расходиться, — махнул рукой Краснов.
Татьяна подошла к столу.
— Михаил Степанович, у меня просьба. — И она протянула Ему листок.
Он посмотрел первые строчки и покачал головой.
— Расконвоировать Алексеева Едва ли удастся. У него, как опасного рецидивиста, спецограничение. Управление вряд ли на это пойдёт.
— Он бригадир лучшего прибора. Комитет берёт Его на поруки. Тут решается вопрос о человеке.
— Может, и так. Хотя, откровенно говоря, доверия
Татьяна вспыхнула:
— Михаил Степанович, да что с вами? Вы ли это? Там же написано поручительство.
— Это значительно сложней, чем думаешь ты, — тряхнул головой Краснов. — Если бы вопрос касался заключённой женщины, другое дело.
— Хорошо. Поручится Ещё Краевский. А Если этого мало, буду звонить Репину. Ты не побоишься, Игорёк, поставить здесь свою подпись?
Краевский внимательно прочитал бумажку, подумал и очень неохотно расписался.
— Теперь вас устраивает?
— Меня устраивает. Но, — Краснов сложил листок и сунул в карман гимнастёрки, — советую тебе не забывать два момента. Ты имеешь дело с лагерем, и второе — ты девушка.
Татьяна усмехнулась.
— Вы случайно не вспомните, кто это постоянно твердит слова Горького, что не надо стараться думать о людях хуже, чем они Есть, или что-то в этом роде.
Краснов не ответил и вышел.
— Неужели он такой же недоверчивый, как и большинство? — прошептала Татьяна.
— Из руководителей, которых я знаю, он лучше всех. Если бы я не был уверен, что ты всё равно своего добьёшься, то никогда бы не подписал этого поручительства. Он прав, ты забываешься, а мне за тебя боязно. Пойдём. — Игорь взял Её за руку, и они вышли.
Чёрная «эмка» убегала за отвалы, оставляя за собой коричневый хвост пыли. Из забоя доносился шум работы и ленивое журчание воды. Звуки были до грусти тихие.
Ночью запахло гарью, а к рассвету синий дым застлал долину и проник в общежитие. Первым поднялся Краевский, и Его торопливые шаги всполошили ребят.
Когда Татьяна вышла из барака, у крылечка уже была толпа. С верховьев ключа Говорливого поднимались к небу белые столбы дыма, и красноватая каёмка огня сползала полукольцом в распадок. Весь склон сопки чернел потухшей скобой выжженного кустарника.
— Это Юрка со своей ордой.
— А кто же Ещё? Допрыгается, лоботряс.
— Ты чего на него? Он большое дело сделал.
— Пусть всё и получилось хорошо, но так нельзя. Я думаю, Его следует вызвать на комитет. Он не получил разрешения, — предложил Расманов.
Татьяна промолчала, не поддержал и Игорь. Было видно, что члены комитета не настроены поднимать этот вопрос. Кто-то сказал, пусть разбирается управление. Важно, что теперь линза растопится и будет вода.
Скоро из распадка/ с лопатами, топорами/ к прибору проследовала цепочка людей. И почти тут же, с киркой на плече, из кустов выскочил Колосов и быстро пошёл по дороге. Был он грязный, мокрый, с прилипшими ко лбу припалёнными волосами и дырами на куртке.