Человек с острова Льюис
Шрифт:
— Я выпотрошу этот дом. Начну строить его заново изнутри. Не хочешь помочь мне на летних каникулах?
— Может быть, — Фионлах неопределенно пожал плечами.
— Ты отправишься в университет осенью?
— Нет.
— Почему?
— Надо найти работу. Я теперь отец, у меня есть обязательства перед дочерью.
Фин кивнул.
— Как она?
— Хорошо. Спасибо, что спросил.
Он решил не обращать внимания на сарказм.
— А как Донна?
— Живет дома с родителями и ребенком.
Фин нахмурился:
— А как же ты?
— Мы с мамой все еще живем в бунгало, — он качнул головой в направлении дома, который Маршели унаследовала от Артэра. — Преподобный Мюррэй не позволяет мне встречаться
Фин не мог поверить своим ушам:
— Почему?! Бога ради, ты же отец ребенка!
— Мне не на что содержать ни свою дочь, ни ее мать. Иногда Донна может принести малышку в бунгало, показать ее мне. Но обычно мы встречаемся в городе.
Фин сдержал свой гнев — ведь направлен он был не на Фионлаха. Но в другом месте, в другое время и перед другим человеком он даст ему волю.
— А твоя мать дома? — Вопрос звучал достаточно невинно, но оба понимали, что за ним стоит.
— Она ездила в Глазго, сдавать вступительные экзамены в университет, — Фионлах отметил, как удивился его собеседник. — Она тебе не сказала?
— Мы не общались.
— А, — юноша снова посмотрел в сторону бунгало Макиннесов. — Я думал, вы с мамой снова будете вместе.
Фин грустно улыбнулся.
— Мы с Маршели не смогли быть вместе много лет назад, — в его голосе сквозило сожаление. — Почему сейчас что-то должно измениться? — Он помолчал. — Она все еще в Глазго?
— Нет. Маме пришлось прилететь сегодня утром. У нас в семье проблемы.
Глава седьмая
Я слышу, как они разговаривают в коридоре. Как будто я глухой! Как будто меня здесь нет! Или я уже умер. Иногда я хочу умереть.
Не понимаю, зачем мне надевать плащ. В доме тепло, и плащ не нужен. И шляпа тоже не нужна. Моя старая мягкая шляпа. Сколько лет она грела мне голову!
Когда я выхожу из спальни, я никогда не знаю, какой будет Мэри. Иногда она добрая, иногда — злая. Они выглядят одинаково, но внутри это разные люди. Сегодня с утра Мэри была злой. Она повышала голос, заставляла меня что-то делать. Надеть плащ. И вот я сижу здесь и жду. Но чего?
И что в чемодане? Она сказала, там мои вещи. Но как такое может быть? Одежды у меня полный гардероб, она сюда не влезет. И мои бумаги тоже. Там счета за много лет, фотографии, письма… Все это просто не поместится в чемодан. Может, мы едем отдыхать?
Теперь я слышу голос Маршели:
— Мама, это просто нечестно!
«Мама». Ну конечно! Я забываю, что Мэри — ее мама. Она отвечает Маршели — конечно, по-английски, потому что гэльский так и не выучила:
— Нечестно? А по отношению ко мне это честно?.. Мне семьдесят лет, Маршели. Я так больше не могу! Он дважды в неделю, не меньше, ходит под себя. Теряется, если выходит из дома один. Как собака! Ему ничего нельзя доверить. Его приводят домой соседи. Если я скажу «да», он скажет «нет». Скажу «белое» — он скажет «черное»!
Ничего я такого не говорю. О чем это она? Вот что значит «злая Мэри».
— Мама, вы женаты сорок восемь лет, — опять Маршели.
— Он не тот, за кого я выходила замуж, — это Мэри. — Я живу с незнакомцем. Он со всем спорит. Просто не хочет признать, что впал в маразм и ничего не помнит. Я всегда во всем виновата. Он что-то делает, а потом отрицает это. Вчера он разбил окно на кухне. Не знаю зачем. Просто взял молоток и разбил! Сказал, что должен впустить собаку. У нас нет собаки с тех пор, как мы уехали с фермы. Через пять минут он спросил меня, кто разбил окно. Я сказала, что он, а он сказал — нет, наверное, я разбила. Я!.. Я устала от этого, Маршели.
— А как же социальный центр? Он ходит туда три раза в неделю. Может, удастся записать его на пять дней или даже на шесть.
— Нет! — Мэри уже кричит. — От этого мне только хуже! Каждый день несколько часов нормальной
Я слышу, как она плачет, шумно всхлипывая. Я уже не знаю, добрая это Мэри или злая. Не люблю, когда она плачет — мне становится грустно. Пытаюсь выглянуть в холл, но мне говорящих не видно. Надо пойти, спросить, могу ли я чем-то помочь. Но злая Мэри велела мне сидеть здесь. Наверное, ее успокоит Маршели. Интересно, что ее так расстроило? Я помню день, когда мы с Мэри поженились. Мне было всего двадцать пять, а ей и того меньше — двадцать два. В тот день она тоже плакала. Мэри была милая девушка. Англичанка, но тут уж ничего не поделаешь.
Наконец плач прекратился. Мне приходится вслушиваться изо всех сил:
— Я хочу, чтобы его здесь не было, Маршели.
— Мама, так нельзя. Куда он пойдет? Я не могу с ним возиться, а частный дом престарелых — это слишком дорого.
— Мне все равно, — голос Мэри полон злости и жалости к себе. — Придется тебе что-то придумать. Он должен убраться прямо сейчас.
— Но мама…
— Он одет и готов, и я собрала его вещи. Я все решила, Маршели. Я не потерплю его здесь больше ни минуты.
Они долго молчат. Интересно, о ком они говорили? Я поднимаю глаза — и внезапно вижу в дверях Маршели. Я даже не слышал, как она вошла. Моя малышка! Я люблю ее больше всего на свете. Надо будет сказать ей об этом. Но сейчас она выглядит бледной и усталой, и ее лицо в слезах.
— Не плачь, — говорю я. — Я еду отдыхать. И я скоро вернусь.
Глава восьмая
Фин стоял и смотрел на дело рук своих. Он начал работу над домом с того, что убрал все прогнившее дерево. Теперь оно лежало огромной кучей во дворе между домом и старым каменным сараем с проржавевшей жестяной крышей. Если дождя не будет достаточно долго, ветер высушит дерево. Потом его можно будет накрыть и хранить до ноябрьских костров. Стены и фундамент сохранились неплохо, но крышу придется снять и обновить. Иначе дом будет и дальше протекать, и просушить его не удастся. Начать нужно с шифера — снять его и сложить. А для этого нужна стремянка.
Ветер раздувал синий комбинезон Фина, теребил клетчатую рубашку, высушивал пот на лице. Жизнь вдали от острова заставила его забыть, что здесь ветер дует почти всегда. На Льюисе ветер замечали, когда он прекращался. Фин посмотрел в сторону бунгало Маршели. Ее машины не было, значит, она еще не вернулась. Фионлах должен быть в школе в Сторновее. [13] Надо будет зайти попозже, попросить стремянку.
Юго-западный ветер оставался теплым, но чувствовалось, что пойдет дождь. На далеком горизонте собирались черно-синие тучи. По контрасту с ними солнечный свет казался очень ярким. Звук мотора заставил Фина обернуться. Маршели подъехала на старой «Воксхолл Астре», [14] принадлежавшей еще Артэру. Она остановилась у края дороги и смотрела вниз с холма. В машине с ней был кто-то еще. Фин долго стоял, глядя на нее издали. Но вот Маршели вышла из машины и начала спускаться к нему по дорожке. Ветер растрепал ее длинные волосы. Лицо в их обрамлении было бледным и худым, безо всякой косметики, фигура Маршели тоже казалась тоньше. Она остановилась в ярде от Фина. Сначала они просто смотрели друг на друга.
13
Крупнейший город и административный центр острова Льюис.
14
Модель автомобиля дочерней компании Opel.