Челтенхэм
Шрифт:
У Бейли, от его цитадельской жизни, тоже мозги съехали набекрень. Штука в том, что все эти истории о Зоне на Складах – чистейшей воды сказка, или, вернее сказать, суеверие, вот с такой бородой. Я не верил, и никто не верил. Мало что пригородилось какому-то кладовщику, или там лифт зачудил. Бывает. Ведь такую дичь представить невозможно – на Станции Совета, под боком правительства – Зона Предтечей!
С другой стороны, без таких сказок не было бы нашего ремесла. Сколько раз бывало такое, что контрабандисты и прочая криминальная публика находили такие ходы-проходы, что ученые мужи только ахали. Там ведь тоже есть народ с большой догадкой и специалисты экстра-класса, вспомним хотя бы Пиредру. Криминальный гений. Я и подумал – а вдруг? Чем черт не шутит?
Тут Дин сел, сбросил плащ и привалился к холодной стене.
– Это была моя первая ошибка. Впопыхах – как в такое
Короче, мы проскочили. Есть там Зона. Думаю, все дело в харрисовской упертости – мчался он как бык, такая жажда справедливости в нем горела. Самого прохода я даже не почувствовал – был там закуток между вторым шлюзом и лифтом, двадцать раз я потом в нем бывал – и ничего, а тут ахнуть не успели – и уже Зона. Словом, вышла плюшка хуже, чем у любого «чайника».
Место это – классический «терминал», полный аналог того, что на Санктуме, мы все его видели – только больше раз в двадцать. Разница лишь в том, что здесь работали две конвейерные линии – как я когда-то и предполагал, вверх-вниз ездят контейнеры. На Санктуме все неподвижно, тут все крутится. Что, откуда – разобрать невозможно. Вот когда я взвыл, что ни одного маркера под рукой нет!
Тут я совершил вторую ошибку, уж и вовсе непростительную – несчастный был день. Не пойми с какой радости я вдруг решил, что если тут все нараспашку, то у Каледона эта Зона под контролем, все схвачено, а самое главное – то, о чем мы мечтали: пульт управления всей этой механикой, командный пункт – и, помню, еще восхитился: надо же как устроился контрабандюга, под самым носом Совета, да в таком месте, куда никакая полиция век не сунется, золотое дно! Надо срочно брать его живым, сейчас начнется новая эпоха!
И побежали мы, дураки, ловить этого Каледона. Охрана там была стандартная: обычные «железные дровосеки» и пара тяжелых мехов. Проблем с ними не возникло, разве что сыграли второсортные «твины»: почти по всей площадке поднимались и опускались пазлы-квадраты – там они использовались как стеллажи для предтечевских ящиков-саркофагов (кстати, ни одного вскрыть так и не удалось); и Роган утверждает, что у последнего пандуса, по которому мы потом и понеслись хватать Каледона, эти пазлы встали стеной и так нас подперли вплотную к тем здоровенным дроидам, что драться с ними пришлось едва ли не в рукопашную. А я помню, что без всякой запарки на эти стеллажи взгромоздился и тех шкафов без хлопот уложил. И никто нас никуда не поджимал. Харрис же до того озверел, что никаких деталей вообще не помнил, только что палил без остановки до посинения. Так что – раздвоение по всем правилам.
Дальше все полетело и вовсе кувырком. В командную клетушку, сплошь в броне, мы и впрямь забрались, и Каледона там нашли, но никакого пульта там не было, и даже намека на него. По Каледону же еще до нас кто-то так прошелся, что это чудо, как он вообще был жив. Ничего мы от него не добились, и тут я совершил последнюю глупость: подошел к последней двери и сдуру ее открыл. Понадеялся на свое бесконечное везение, как мальчишка. Но у везения на тот момент терпение, видно, лопнуло: выкинуло нас на Внешний Обод едва ли не к наружному шлюзу, и на этом Зона закрылась. Так и остались мы ни с чем, и все из-за моего идиотизма.
Единственное, что мне удалось, кроме идентификации, это вынести горсть спектролитовой крошки от одной из тамошних стеклянных перегородок – кто-то ее расхлопал еще до нашего прихода. За эти осколки «Кибертроникс ДжетТех» до сих пор выплачивает мне пенсию, так что до смерти могу жить безбедно. Были у меня разные соображения, но тогда уже начинался Траверс, и до Пяти Углов я так и не добрался. Да. О многих местах я могу такое сказать. Такие дела, Слоняра, ты это хотел от меня услышать?
– Зачем я приходил, ты сам поймешь, да только не сейчас, – ответил Слон и растаял.
Наутро Диноэл, сверившись с показаниями универсальных часов, продолжил труд. Тележка на четырех подшипниковых обоймах, которые он не поленился отдельно привезти, слетала по наклонному коридору на альпинистской веревке, пропущенной через стандартный карабин, – длины хватало как раз до порога, и каменные обрезки вылетали в пропасть. В глубине скалы наметилась келья с узенькой скважиной окошка, в которое с головокружительной высоты можно было видеть, как медведь приходит принять ванну в провале горячего источника. Рядом с амбразурой
К визиту непрошеных гостей он был готов с самого начала и привычно держал под рукой все необходимое для встречи. Культа из оружия Диноэл никогда не делал, нехотя мирясь с этой частью оборудования как с горько-необходимым инструментом для преодоления наиболее идиотских затруднений в самом безнадежном, экстремальном случае. По этой причине он ни в какие технические тонкости не вникал, во все времена оставаясь верным поклонником «Сэйбра» (прозванного, и не зря, «чемоданом»), раз и навсегда покоренный его мощью, гениально втиснутой в компактные габариты, восхитительной балансировкой и той укладистостью, с которой он садился в плечо и руку. Кстати, популярности прозвища поспособствовал довольно шумный (особенно с глушителем) затвор винтовки – выстрел звучал так, будто с багажной полки свалился чемодан со столовыми приборами. Дин даже сохранял первозданный черно-бело-серый камуфляж «городская зима». На «Сэйбре» у Диноэла так же несменяемо сидел «найтфорсовский» комбинированный, осмеянный крутыми профессионалами, оптико-голографический прицел со встроенным компьютером. Компьютер варварски использовался для единственной опции – отсканировать движение глаза и передвижения прицельной марки, сообразить, что именно стрелок считает целью, и произвести коррекцию в отношении этого объекта с учетом расстояния, силы ветра, упреждения и прочего, так, чтобы красная точка, бегающая по черно-бело-зеленоватому полю голограммы пейзажа, указывала пуле самую верную дорогу.
Нет слов, самоварная труба универсального прицела, ненамного меньшая, чем сама винтовка, создавала оружию довольно курьезный, едва ли не квадратный силуэт, но Дин не обращал внимания на насмешки. Ему гораздо важнее было знать, что неуклюжая оптико-электронная громадина, совместно с разгонной рельсой в пять усилителей (смотревшимися на схеме как пять бронежилетов, висящих в ряд на одной вешалке, и дававшими всю мыслимо возможную настильность траектории), избавляла от тоскливо-зубрильной снайперской математики с ее милами, дотами, поправками, упреждениями, да и вообще какой бы то ни было необходимости регулировать прицел, установив его раз и навсегда. Вдобавок, хотя даже самая убогая программа все того же плаща предлагала ему на выбор патроны противокибернетические, дезинтегрирующие, с криозарядом, бронебойные, зажигательные и еще черт знает какие, Диноэл со старорежимным упрямством заказывал себе привычные «суперинферно», смутно помня, что в них достаточно каких-то там оболочек, вольфрама и урана, чтобы прошибить барьеры физические, кинетические и еще незнамо какие. Он оставался приверженцем древней истины, что главная деталь оружия – это голова его владельца.
Да, огнестрельное оружие доказало свою необычайную живучесть, и хотя утратило монополию и резко сузило экологическую нишу – потягайся-ка со скорчером на приличной дистанции, да еще в открытом космосе, – тем не менее успешно сосуществовало с оружием электронным, лазерным, пучковым и еще бог знает каким. Даже пресловутая латунная гильза, кончину которой предрекали еще многие столетия назад, дотянула до трансгалактических времен. Причин тому было несколько.
Во-первых, как выяснилось, человека вовсе не обязательно прожигать потоком электронов, пучком лучей или еще чем-то фантастических мощностей. Крохотный кусочек металла, пробивающий человеческое тело в любом месте – та самая пуля, которую путем разных технических ухищрений сделали точнее, быстрее – короче, менее дурой, по выражению древнего воителя, – вполне успешно справлялась с задачей. К тому же длина ствола к тому времени изрядно подсократилась – «умная» пуля не нуждалась в столь длительном наставлении перед дальней дорогой. Батарейка, вставленная в квантовый генератор, должна поджарить неприятельского солдата на расстоянии и в укрытии, но другая такая же батарейка в любом из многочисленных защитных устройств этого же солдата успешно спасала, на любую технологию немедленно находилась контртехнология, и лавинообразный рост стоимости обеих ни к какому выигрышу не приводил.