Чемпионы Черноморского флота
Шрифт:
Коварные горные речки решили по-своему. Они, эти порой неспешные, а порой стремительные потоки, были непредсказуемы. Стоило в горах пройти дождям, и уровень воды мгновенно поднимался, заливая броды. Так вышло и в этот раз.
Высокие крутые берега Аксая миновали свободно, используя зыбкий мост у скромного укрепления Таш-Кичу и любуясь на замок кумыкского князя Муссы Хасаева с квадратными башенками по углам. Следующая река, Яман-су, задержала роту. В обычное время в ней было по колено, но отряду не повезло.
— Будем наводить переправу, стройте козлы, — приказал Лосев.
Застучали приготовленные к походу топоры. Солдаты, раздевшись до пояса и поддерживая друг друга, полезли в воду. Кое-как перекинули через поток шаткие мостки. Переправили обоз без потерь, хоть и страху натерпелись.
Устроили привал. Карабинеры составили ружья в козлы. Уселись ровными рядами повзводно на траву. Полезли в ранцы. Достали светло-коричневые сухари. Лосев уселся на барабан и подкреплялся приготовленной женой снедью.
— Выбились из графика, — пожаловался он ротным обер-офицерам. — Юнкер Всеволожский. Забирайте первый взвод и бегом вперед до следующей реки. Боюсь, Ярык-су доставит нам проблем. Если все будет так, как я думаю, озаботьтесь заблаговременно материалом для моста. С собой берите артельную повозку. Девяткин — парень сообразительный. Он вам поможет.
Вася вздохнул. Чуть-что — сразу Девяткин! Пока он готовил повозку к отправлению, солдаты быстро нарвали травы для своих любимых лошадок и сложили ее в повозку. Будет чем подкормить Маньку с Буланкой.
Тронулись. Всеволожский явно манкировал физподготовкой. Быстро начал задыхаться. Покраснел и проклинал себя, что не захотел покупать лошадь. Говорил же ему поручик: «В походе верхом сподручнее. Так у нас принято среди офицеров вопреки строевому уставу». Так нет! Решил добиваться от взвода уважения личным примером и вышел из крепости на своих двоих. Он не исключал, что поручение поручика — своего рода проверка на прочность. Или урок на будущее. Тут он споткнулся и растянулся на земле.
Вася подъехал к нему. Соскочил с козел. Усадил на свое место.
— Отдохните! Я задам темп! Ну, что ребята? Марш-бросок с полной выкладкой по пересеченной местности?
— Чудно говорит унтер, — пожаловались отделенным запыхавшиеся солдаты.
— Математик! — со значением ответил помощник взводного. — Давай, Вася, покажи, как ногами шевелить надо!
— С превеликим удовольствием!
Вася выбежал вперед и показал класс. Конечно, из-за высоких сапог в норматив — пять км за 21 минуту — он не уложился, но к реке привел взвод быстро. Уморил солдатиков, непривычных к такому темпу. Все попадали на бережок, переводя дыхание.
— Здоров ты бегать, Василий! — с уважением выдавил через пересохшее горло унтер и приложился к «травянке» —
— Ты бы не пил, а прополоскал горло, — посоветовал Милов.
— Что скажите, Девяткин? — обратился к нему юнкер, кивая на реку.
Ярык-су кипела. По воде несли коряги-карчи[2]. Не то что брода, возможности навести мост не было. Эти карчи его снесут за милую душу.
— Зря бегали.
— И что делать? — побледнел Всеволожский. Мысль о том, что он не выполнит приказ командира, повергла его в ужас.
Унтеры собрались в кружок. Закурили трубочки с разрешения юнкера.
— Карабинеры переправятся. Не впервой. С обозом — беда. Когда лошадь в воду заходит, она дно щупает копытом. Ступает осторожно, но уверенно. Но в постромках да в оглоблях может перевернуть фуру.
— Артельную повозку не дам утопить! — вмешался Вася. — Канат нужно заводить.
— Правильно! А офицерам на лошадях — встать в воде чуть ниже течения и подхватывать тех, кто по глупости оступится. Переправа через кавказскую реку — дело щекотливое. Но выполнимое.
— Так что? Будем отряд ждать?
— Канат есть у тебя? — спросили Васю.
— Нет. Только тонкая веревка. Крепкая, но человека не удержит.
— Вот и славно, — вмешался Всеволожский. — Насколько я слышал, вы отменный пловец. Переберитесь на тот берег с бечевой. Потом вытянете с ее помощью канат. Его бухта обязательно найдется у артиллеристов.
«Вот вам и „благоприятное предзнаменование“, — вспомнил Вася утренний душ из святой воды. — Как начал день в мокром, так и закончу».
— Не боись, Вася! Вожжи свяжем. Тебя подстрахуем!
— Страхуйте! Страхуйте! Не дай бог меня коряга по голове огреет!
Вася вошел голым в ледяную воду, опасливо выглядывая в потоке страшные карчи. Мост против них не устоит, но Милов — не деревяшка, может или оттолкнуть, или пропустить мимо сучковатую корягу. Но хотелось бы этого избежать.
Отталкивать не пришлось. Пришлось ловить. Неожиданно солдаты увидали, что река несла баранов! Чью-то отару смыло в воду.
— Вася! Хватай и на берег! Баранта!
Несколько смельчаков тут же бросились на помощь. На берегу быстро выросло министадо из полумертвых овец. Ноги их не держали. Обессиленные, с свалявшейся мокрой шерстью, они лежали на траве, вытянув морды и открывая шеи, будто предлагая их немедленно зарезать.
— Полопаем вечером крошенки! — веселились карабинеры.
Оледеневший Вася добрался до противоположного берега. Стал носиться туда-сюда, чтобы согреться. И ругался сквозь зубы: последний спасенный баран его укусил. Впрочем, не велика цена за подъем репутации в роте. На руках, конечно, носить не будут, зато «наше вам с кисточкой» обеспечено, когда переправятся.