Через двадцать лет
Шрифт:
– Мэри, чья аудиенция у нового господина оказалась безуспешной, начала расстраиваться и страдать. А потом и вовсе тронулась умом, - с издёвкой заметила Мелли, заняв нормальное положение на сиденье и барабаня пальцами по коленке, - детишкам сообщили, что театр они полностью не получат – а он был единственным пунктом большого, в целом, наследства, который представлял интерес.
Пауза. Автомобиль продолжал петлять узкими лабиринтообразными улочками.
– С тех
– Эд – это Брэдли Йорк, - протянула Эрика, оформляя безумный рассказ в факты и со страхом поворачиваясь к особе, которую всегда считала верной союзницей, - но ты…
– Я? – пожала плечами та.
– Умоляю, избавь меня от проклятых стереотипов. С тех пор, как я развелась с Ричи и сохранила его фамилию, все вокруг только и ушивают меня в стереотипы. Разумеется, Мелли Гамильтон – это мисс Мелани! Воплощение чистоты и кротости, прямо как в романе! Смешно… И никому не приходит в голову, что меня зовут Мелисса.
– Мелисса?!
Никаких фактов уже не хватало. В памяти разом пронеслись десятки совместных моментов и разговоров, начиная с первой встречи. Вот Эрика, «расшифровав» сокращение, интересуется, не напрягает ли новую знакомую такое сходство – последняя, прихрамывая, отвечает, что друзья любят подкалывать. И ни на секунду не выдаёт случайной ошибки… Ни тогда – ни позже. То ли вежливость мешала, то ли безразличие.
То ли имелся план.
Будто подслушав мысли о себе, девушка впереди вновь обернулась к своей пленнице:
– И ты попалась на удочку, детка. Мелиссу можно сократить не только до Мелли, но и до Исси. Отличный ребус, правда? И совсем не трудный! Исси меня звали в детстве, заложив основу привычке, а Мелли зовут сейчас.
– Почему же ты отзывалась на Мелани? – потрясённо спросила Эрика, вжимаясь в заднее сиденье.
– Всё было игрой? С самого начала?
– Вовсе нет, - возразила мисс Йорк, - имя давно потеряло для меня значение – особенно теперь, когда в распоряжении есть паспорта и Мелани Гамильтон, и её однофамилицы Мелиссы.
– Зачем ты ей рассказываешь…?
– Умолкни и веди машину, братец – мы скоро приедем, - тут же отрезала девушка и сильнее повернулась назад, - мне жаль, Эрика, правда. Смешное совпадение свело нас, мы неплохо подружились и дружили бы дальше, не окажись ты пробивным драматургом, которому нужна слава. Я перепробовала всё за минувшие годы, я делала десятки пакостей через брата и самостоятельно, изощрялась и выкручивалась. Ничего не помогало, эту сволочь будто Провидение берегло! А потом пришла ты, со своими морковками и горошками – разве я могла упустить такой шанс? Ты не представляешь, как сладко приближаться к врагу и дышать ему в затылок… Ты не представляешь, что я чувствовала, когда драгоценный Дэнни оставил тебе сообщение на автоответчике! Я боялась, счастье там же разорвёт меня, и пообещала себе непременно однажды «проехаться» по этому мальчику – справедливо, согласись, за участь нашей матери!
– У тебя не вышло, детка, - дрожащим голосом сказала она, перебарывая страх, - Дэн спасся, а Алекс… Не знаю, куда мы едем, но ставить меня против театра – не лучшая идея. И не столь уж справедливая. После сегодняшней ночи тебе не удастся сесть в хозяйское кресло.
Автомобиль, между тем, выехал, сделав очередной поворот, на пустую дорогу, пыльную и запущенную. Кажется, никто особо не пользовался ею лет десять. Слева, холодный и спокойный, находился Сильвер-Эш, точнее, самый узкий участок мощного пролива. А чуть впереди, похожий на ступеньку над пропастью, темнел остов Истхиллского моста. Мелли, потянувшись к пистолету, любовно огладила ствол.
– Ты так и не поняла, да? У меня другие планы, и я давно подозреваю, чем всё закончится, - сердитая кукла, улыбнувшись, превратилась обратно в человека, - ты – мой козырь, Эрика: если нам с братом и не достанется театр, то прежнего хозяина у него тоже не будет.
* * *
«Давным-давно всё начиналось с Истхиллского моста… И к нему же, столько лет спустя, возвращается…»
Непрошенный вывод не давал покоя, стуча и барабаня по сознанию. Руки уверенно держали руль мотоцикла, а внутри по-прежнему плотно сидел страх. Разумеется, никуда он не девался – стоило хороших усилий и воистину режиссёрского опыта «держать лицо» перед Эйбом, Дэном и Николь, случайно узнавшей Йоркскую историю. Бедная девочка, а ей ещё в пьесе играть… Алекс попытался думать об утре, когда, при нормальных обстоятельствах, у него начинался бы нормальный рабочий день – у него и театра. Попытался, но не смог: все мысли сейчас были только об Эрике и бесконечно-длинной ночи.
Ночь эта никому ничего не обещала.
Бронвин в микроавтобусе отловила режиссёра по дороге – минут через двадцать после выезда со Стрейт рут. Либо женщина умела летать, либо чрезвычайная ситуация располагала к неожиданностям. Помимо детектива в салоне находилось пятеро вооружённых ребят в чёрном – бесшумных, гибких и проворных. Четверо были представлены как бывшие собратья по отделу, последний – как нынешний начальник, детектив Кент Карлайл.
– Я вправду не знаю, что за толк был бы от меня без надёжных людей рядом, готовых участвовать в операции, - невыспавшаяся Бронвин сидела над грубоватой схемой местности, расставляя точки. Один из парней на её слова деликатно кашлянул:
– Прошу прощения, мэм, когда вы носили форму, то выражались примерно так же.
– Тогда мне не надо было устраивать балаган, дозваниваясь шефу по ночам, - возразила женщина и предложила Алексу сесть напротив, - вот, взгляните-ка. До моста, раз вы на мотоцикле, минут пятнадцать ехать. Значит, приблизительно ещё пятнадцать у нас есть на теорию.