Черная бабочка

Немиро Людмила Ивановна

Я продолжала молчать, слушая его.

— Знаешь, почему я сейчас здесь? — Я почувствовала, как он повернул ко мне голову. — Ты боишься?

Не то слово. Меня выламывало от напряжения.

— Повернись, Дженни, — мягко, но в приказном тоне. — Повернись ко мне.

Я подчинилась, встретившись с ним взглядом в полумраке спальне.

Он протянул руку и поправил мои волосы, заложив прядь за ухо.

— Ты поедешь домой. Но прежде я хочу, чтобы ты кое-что узнала. — Молчание. Довольно долгое молчание. — Зейн встречался с моей сестрой. Ты была нужна ему для прикрытия. Малик намутил дел за спиной моего отца. Однако теперь

мне известно, что не напрасно. Как бы там ни было, я хотел и втянул тебя во все это, потому что верю, что ты не так проста, как кажешься. Ты прикрывала Зейна… — Слова и тон, будто забивает гвозди в крышку моего гроба. — Я буду встревать в твою жизнь даже после того, как отпущу… — «Что с ним такое? Он ведь даже не пьян. Почему он так ненавидит меня?». — Я сделаю все, чтобы ты ощущала мое присутствие двадцать четыре часа в сутки, все семь дней в неделю. Вот это я могу пообещать тебе точно…

Он резко встал, а я одеревенело лежала на месте.

— Что я сделала?.. — только и успела просипеть, как Стайлс неожиданно оказался за моей спиной, развернул к себе и оторвал от подушки.

— Что ты сделала? Серьезно? — проорал он, встряхнув меня. — Я давно мог прижать отца! Я мог всех поставить на место! А ты жила с этим чертовым медальоном и не знала ни черта о своем парне! Вот что ты сделала! — Он еще раз встряхнул и едва ли осознавал в этот момент, что несет абсолютный бред. Гарри действительно был неадекватен, и он

явно не очень понимал, что говорит совсем не то. Это как не иметь оснований, но пытаться

их найти. — Набила эту дурацкую татуировку… — понизил голос Стайлс, на его губах блестела слюна, глаза горели ненавистью, — такая вся из себя преданная. На деле — сука. Такая же сука, как все. Что, хранишь верность своему придурку? Все эти годы хранишь? Он тебе не был настолько предан и у меня есть доказательства!

Снова внутри все сжалось от предчувствия чего-то плохого. Он так стискивал мои плечи, что я окоченела. И тут случилось самое неожиданное, самое просто невероятно неожиданное. Гарри отпустил меня — я упала на подушки — склонился, сжал пальцами подбородок и впился губами в мои. Я ошеломленно замерла, чувствуя свое сердцебиение в области горла. Стайлс крепко держал меня, и я не могла вырваться. Но сделать хоть что-то нужно было непременно. Я сжимала челюсти, подавляя желание прикусить его язык, и просто упиралась руками в плечи парня. А после, не долго думая, замахнулась и ударила его по лицу. Просто пощечина, а какая звонкая и сильная.

Время остановилось. Гарри отодвинулся, встав у кровати. Я не имела понятия, что будет дальше. Он ведь сам сказал, что не причиняет вреда женщинам. Тогда почему сейчас делает все это?..

— Ты правда наивная дура, — заключил Стайлс, медленно отошел назад и спокойно покинул спальню.

Что. Это. Было?

* * *

Harry

— Твою мать, Энди, ты можешь не светиться? — зло бросил я, не отводя взгляда от окон второго этажа коттеджа отца.

Он жил за чертой Бостона, в пригороде, который считался частью самого города. Здесь стояли несколько рядов больших домов, похожие один на другой и отличающиеся лишь цветом фасадов.

Мы вчетвером сидели в моей машине, ведя наблюдения. Из присутствующих только Стивен знал, зачем мы здесь. Остальные — Луис и Энди — не имели ни малейшего представления, зачем я приволок их сюда посреди ночи.

После разговора

с Джен меня все еще колотило от злости. Я ненавидел ее бессилие, но не верил ни одному ее слову. Как она могла не заметить, что ее парень таскается к другой девушке? Совсем слепая или постоянно живет в своих розовых мечтах о прекрасных рыцарях? Не понимаю ее. Подругу спасает, мать защищает, нарывается на проблемы. Потом рыдает над тем, что я рассказываю ей о Малике. Я бы обо всем ей поведал с превеликим удовольствием. Но это не то, чем я привык делиться. Может быть, когда-нибудь. Не сейчас.

— Стив, — окликнул я сидящего позади меня охранника, — на следующей неделе присмотри за матерью Дженни, чтобы она улетела в Манчестер. Она не должна мешать нам. Понял?

— Да, я понял.

— Заботишься о семье подстилки Зейна? — не смог удержаться от комментария Бауэр, и мне до скрежета зубов захотелось вмазать ему прямо в его улыбающуюся рожу. Но я знал, что этот сукин сын злопамятен, а мне сейчас не нужны разборки внутри команды.

Я медленно повернулся к приятелю и проговорил непоколебимым тоном:

— Я просил потушить сигарету.

Он нехотя, но подчинился. Вот так, приятель, иначе драки не избежать. Я сейчас на взводе.

Свет на втором этаже погас. Я напрягся. Сунул руку за пояс джинсов, проверил обойму пистолета, быстро снял куртку, оставшись в черной рубашке, и, шумно выдохнув, сказал:

— Работаем.

— Ты мог хотя бы пояснить, что мы здесь делаем? — шагая справа от меня, тихо проговорил Луи.

Стивен остался у автомобиля.

— Не за чем, — отрезал я, взбегая на крыльцо. — Сам поймешь.

Собаки отца, спящие в холле дома, лишь приподняли головы, когда я рукоятью пистолета выбил квадрат стекла на входной двери. Они меня знают, привыкли к моему запаху.

Конечно, отец подготовился к встрече «гостей»: темнота, тишина и явно где-то затаившиеся охранники. Я все еще помню кулаки и ноги этих уродов, запинавших меня до полусмерти. Папаша еще осмелился после этого называть меня сыном, хотя выходило у него это с издевкой.

— Тук-тук, папуля, — шепнул я и в свете фонаря, что висел над крыльцом, жестом указал Энди двигаться в сторону кухни.

Надо отдать ему должное — «на выезде» он всегда был собран, хладнокровен и послушен. Это огромный плюс в дружбе с Бауэром. В такие моменты я очень ценил его, и он знал об этом. Ни Энди, ни Луи никогда не были обделены в финансовом плане, потому держались меня. Это правильная позиция в бизнесе: хочешь иметь еще более надежных союзников — плати им как следует.

Луи отправился в сторону гостиной. Я осторожно и почти бесшумно взбежал наверх. Налево — никого. Направо… Хм, я знаю этот ход, папочка. Ты спишь в левом крыле. Значит…

Один из охранников вылетел прямо из-за угла, как раз оттуда, куда направился я. Он на долю секунды дезориентировал меня громким воплем, и я неудачно пропустил удар ногой в грудь. Отлетев немного назад, я сшиб спиной напольную вазу, разбив ее вдребезги, и зашипел от того, как один из осколков скользнул по моему правому боку в области почки. Резко вскочив, я локтем щелкнул по выключателю на стене и вовремя увернулся от хука слева.

Еще пара маневров — этот урод выше меня на голову — и я умудрился нанести несколько резких ударов в область его солнечного сплетения. Хруст его челюсти, помутневший взгляд, и еще один удар в переносицу. Он в отключке.