Чёрная Дама, Белый Валет
Шрифт:
— С чего ты взяла?!
Меллани усмехнулась, встала и уселась на подлокотник моего кресла. Ну да… В такой ситуации о субординации остаётся только мечтать!
— Тэль… Я видела тебя и видела лорда Кайтэла. Манера говорить, манера двигаться, жесты… Множество разных мелочей. Одна твоя реакция на песню Ника… Мужчинам, конечно, и в голову не пришло… У них мышление прямое, как хороший забор! — Мелли рубанула рукой по воздуху, обозначая прямую линию. — Но я-то женщина, хвала Тьме. Послушай. Нику плохо сейчас… Иначе он бы мне не рассказал кое-что о той ночи,
Из всей её тирады в моём сознании зацепилось лишь «Нику плохо».
— Что с ним?!
Кажется, мы поменялись ролями… Ещё совсем недавно она спрашивала меня, что с Лексом. Но там дело шло о жизни, а Ник-то точно жив… Пока.
— Страдает!
— То есть… Мелли! Ты ему сказала?! Рассказала ему всё?! Он знает, кто я?!
— Нет! Нет, что ты! Ни слова! А ему и в голову такое не придёт! Он страдает, потому что ты сбежала. Он тебя любит, Тэль! С ума сходит… И я не понимаю, как у вас вообще всё это получилось?.. Зачем тебе, Тёмному лорду, это было нужно?
— Низачем, — пробормотала я, закрывая лицо ладонями. — Сначала я хотела посмотреть на врага… Ну и посмотрела… А он мне наврал! Я думала, что рыцарь — это Лекс! И мне вас обоих было так жалко… А Ник… А я… Я не знаю, как это получилось, но я… Я люблю его! Ме-елли-и…
К счастью, последующей сцены не видел никто. Никто не слышал и не видел, как Тёмный лорд позорно рыдает, уткнувшись в юбки эльфийской принцессы. Как её высочество обнимает своего трясущегося сюзерена, успокаивающе гладит по голове, прижимает к себе, а наглая, холодная, капризная высшая сила Тьмы лепечет сквозь всхлипы о любви к высшей силе Света… В подробностях. Почти во всех подробностях, с первого до последнего дня…
Когда я добралась до подсчёта роз, её высочеству, похоже, надоело.
— Ну хватит! — приказала Мелли и сползла с подлокотника в кресло. Кресло было большое, и мы прекрасно поместились в нём обе.
Принцесса извлекла из воздуха носовой платок и заставила меня высморкаться.
— Прелестное зрелище… — вздохнула она, критически оглядывая мокрое лицо братца Кая. — И ведь никто не поверит… Так! Быстро взяла себя в руки и успокоилась!
— А ты… А ты никому?..
— Ты в своём уме?! Я никому не говорила! И не скажу! Всё, прекрати! И сними уже личину, а? А то мне прямо жутко смотреть! Самого Тёмного лорда утешаю! Невероятно! — Она покачала головой. — Кто бы рассказал — сама бы ни за что не поверила. Буду это платье хранить как артефакт! Зарёванное Тёмным лордом…
— Не буду я личину снимать… У меня обет!
Я создала ещё один платочек, а потом взмахнула рукой, устанавливая напротив нас зеркало. Да уж… Красив братец Кай… А если приплюсовать к опухшей рожице то, что я сижу в обнимку с эльфийским высочеством… да сфотографировать! да потом шантажировать! Понятно, что шантажист умрёт в больших муках. Как там Шэрр сказал — убийство веселит душу? Хотя… Убийство шантажиста меня развеселило бы точно. Но шантажистов, конечно, не будет. Откуда им взяться…
— Мелли…
— А ты по розам не видишь? — фыркнула принцесса. — Правда страдает. Очень. И я бы на твоём месте появилась…
— Зачем?! Не вижу смысла друг друга травить. Всё станет только хуже…
— Да? А зачем же ты тогда меня отсюда вытащила? — резонно спросила Меллани. — Ты же думала, что рыцарь — Лекс. Хотя как можно было это думать, я лично ума не приложу… Ты что — даже их ауры посмотреть не удосужилась? Ник ведь сияет, как солнышко…
Да. Не удосужилась… Я вообще отличаюсь, как теперь понятно, большим умом и невероятной сообразительностью! Со знаком минус… Нам, Тёмным лордам, главное — поиграться вволю, а там хоть мир рухни…
— Я очень плохой Тёмный лорд, Мелли…
И если бы меня предок в подземелье прибил за ограбление, то и правильно бы сделал. Хотя вот сейчас я не стала бы Меллани спасать. Ни за что бы не стала…
— Хороший! — твёрдо сказала принцесса, гладя меня по голове. — Очень даже хороший! Глупый только… В некоторых вещах. Но это мы поправим. Сейчас вот личину снимешь, умоешься — и пойдём поправлять!
— Плохой… И никуда я не пойду! Не хочу! Ещё одиннадцать роз, то есть дней, и всё это кончится. Прости…
— Кончится — что?
— Всё. Мелли, я не смогу его убить. Я просто не смогу, понимаешь? Хоть вся Книга миров сгорит! Мне без разницы! Прости, но мы все умрём…
В мансарде повисла тяжёлая тишина.
А потом её высочество встала, скрестила руки на груди и заявила:
— Ну вот что. Не хочешь идти — не надо! Но на бой ты должна явиться. Потому что я не верю, что всё может так плохо закончиться. У нас с Лексом не может! И у вас не может. И вообще не может!
— Да я явлюсь. Куда я денусь. Я всё понимаю… Но убить… Я не смогу… Даже ранить, наверное, не получится… И всё точно закончится плохо. Ты же слышала Шэрра.
— Слышала, — согласилась принцесса. — Но не верю. И не говори мне про ваш эксперимент! Мало ли… Вдруг есть варианты. Я их не знаю, конечно, но не может же всё быть так плохо!
Варианты? Вот и Джек говорил…
«В любом законе мироздания есть лазейка. В вашем случае я её не вижу, но она есть. Помните об этом…»
Я шмыгнула носом и несмело улыбнулась.
— Посмотрим. Мелли… А ты ещё ко мне придёшь?
— Конечно, приду! Не могу же я тебя бросить!
— Как сюзерена?
— И как сюзерена тоже, — засмеялась принцесса.
И я вдруг вспомнила болотную крапиву в своих штанах на том балу, ужасно давно, почти в детстве. Братец Кай танцевал с дочкой Короля эльфов, разглядывал девчоночий нос уточкой и нарочно наступал ей на ноги… Потому что представления не имел, что с девчонками можно дружить. Тем более с теми, которые, нежно улыбаясь, суют крапиву тебе в штаны.
У меня никогда не было подруг… Почему мы с Мелли встретились именно сейчас, когда уже не осталось времени? Может, это тоже какой-то отвратительный закон мироздания?