Черная кровь. Пробуждение силы

Мордовских Илья

«Интересно, что за зверь этот гризль. Надо спросить у Грыгха», – отстранённо подумал Адам, и тут же вспомнил о жертвоприношении, которое они пытались провернуть, об источнике и звуках падающих за спиной камней. С ужасом пришла догадка, что проклятые деревенские орки завалили их в подземелье.

– Грыгх, ты как? – прохрипел он, попытавшись сесть, но снова закашлялся. Во рту появился привкус металла.

– Хорошо, – неуверенно отозвался орк, когда кашель диэрра прекратился. – Только слепнуть на два глаза.

От последнего утверждения Адам нервно хохотнул, но быстро подавил

смех из-за опасения нового приступа кашля.

– Ты не ослеп. Нас просто завалили тут твои сородичи, а алтарь ты, похоже, сломал, вот и стало темно. Думаю, нас с тобой тоже принесли в жертву, вот же твари. Давай попробуем поставить этот камень на место, может, он снова засветится, тогда будем решать, как выбираться отсюда.

Адам с трудом поднялся, и внезапно взгляд его зацепился за мерцающий у ног скольдер, что был установлен в эфес меча. Камень светился ярко-красным рубиновым цветом, что означало абсолютное заполнение. Даже в самых суровых битвах Адаму не удавалось разом наполнить резервуар клинка, а тут… Сколько душ надо, чтоб камень заполнился? Должно быть, несколько десятков, в зависимости от силы противника, а тут пара свиней, и готово?

– Это что, у вас специальные магические свиньи были? Или проклятые маги всех дурят, и ради скольда не обязательно убивать? – пробормотал Адам. Он нашел ожерелье, которое держал в руках перед тем, как потерял сознание, и каждый камень в нем тоже светился не хуже эфеса клинка. Мысль о том, сколько энергии получает академия с кровавой дани, поражала, но все оказалось не так просто.

Починить алтарь не удалось. Как они с Грыгхом ни пытались вертеть и мазать свиной кровью валун, ничего не помогло, каменюка осталась обычным булыжником.

– Твоё ожерелье тоже зарядилось? – спросил Адам у орка, поправив одетый на свою шею шаманский скольдер. Так он хоть и слабо, но освещал довольно большую сферу вокруг, а руки при этом оставались свободными.

– Придурки гризле и их прислужники, – внезапно раздался знакомый голос за спиной, и Адам вздрогнул, резко обернулся. Прямо возле собственного тела стоял шаман, окутанный бледным свечением. Тот самый татуированный орк, с которым они разговаривали пару минут назад в странной белой комнате. Клыкастый, широкоплечий, как и большинство воинственных орков, этот шаман выгодно отличался и был одет в приличную одежду.

– Да, оно светиться! – пророкотал Грыгх, тоже напялив на себя ожерелье.

– Понятное дело, что светится. Тут всё должно светиться, столько энергии вырвалось на свободу. Алтарь, глэйд. Вы сломали алтарь, разрушили печать, тупые гризли. Это же надо. Сотни лет он служил великому народу орков, глэйд, но явились два придурка и сломали реликт.

– Эй, да мы же это… Мы не специально, – начал было оправдываться Адам, но замолчал. Не хватало ещё извиняться перед каким-то орком. Перед дохлым орком, между прочим.

– Стоп. Ты что, глэйд, видишь меня? – удивился Гул’Драк-Тул. – Гризль, глэйд, ты меня видишь даже сейчас, глэйд?

Старый шаман продолжал говорить на смеси чиглаэзского, человеческого и, возможно, оркского языков.

– Вижу, – ответил Адам, понимая его через слово.

– Отракортанор ыр, гризль. Как хорошо. Как давно

я не разговаривал, глэйд, с живым существом. Лет десять прошло, глэйд. Подожди, сейчас.

Шаман устремился к Грыгху и буквально с разбега прыгнул на него, словно пытался сбить соплеменника с ног. Адам даже крикнуть не успел, чтоб предупредить соратника об опасности. Но, похоже, что-то пошло не так, призрак просто разбился о тело Грыгха, превратившись в туман.

– Ох, глэйд. Ожерелье, сними с него ожерелье, – Гул’Драк-Тул снова возник возле своего трупа. – Я в него вселюсь на время, и поговорим.

– Грыгх. Ты шамана видишь? – спросил Адам, подозревая, что спятил.

– Да. Вон он, на стуле, – нахмурился орк, махнув рукой на иссохший труп.

– Сними-ка ожерелье.

Грыгх выполнил просьбу, и призрак снова метнулся в его сторону. Орк выгнулся, глаза его засветились голубым пламенем, а губы растянулись в жутковатой улыбке.

– Ох, глэйд, какой же твой раб мерзкий. Но это лучше, чем быть бесплотным духом. Гризль, давай выпьем, и ты расскажешь мне, что происходит там, наверху, – сказал Грыгх каким-то уж вовсе ненормальным голосом. Адам поверить не мог, что шаман вселился в тело орка. За десять лет душа Гул’Драк-Тула точно должна была отправиться на перерождение.

Грыгх подошел к столу, отбросил прежнее тело шамана на пол и сам уселся на стул.

– Там на стене знак рокх. Проведи по нему рукой, – указал он в сторону, и Адам обратил внимание на шероховатый, полустертый рунический символ на одной из плиток. Едва он коснулся этого знака рукой, кожу на пальцах обожгло до крови, капли, выступившие через мелкие порезы, мгновенно напитали гравировку силой. Знак вспыхнул, что-то зашипело, щелкнуло, в стене открылась небольшая ниша. Пораженный увиденным диэрр замер.

Кроме горсти черных колец в углублении стояло три серебряных кубка, огромная бутыль вина, напомнившая Адаму о доме, и в самом дальнем углу лежал неприметный кожаный мешочек.

– Вот и всё, что осталось от моей сокровищницы, гризль. Тащи сюда эти богатства. Посидим, поговорим. Помянем былое, да пойду я. Нет больше алтаря, на который Мордред свое проклятье привязал. Нет больше силы, удерживающей меня в заточении.

– А Грыгх? С ним всё нормально будет? – уточнил Адам.

– О рабе беспокоишься? Это ты молодец. Давай садись рядом, рассказывай, как там наверху, да чего вы ко мне приперлись. Ну, и я тебе расскажу. Может, что-то полезное узнаешь.

Адам взял вино, пару кубков и подошел к столу.

– Да что ты вертишься, на пол садись. Разговор у нас часов на пять. А там, перед уходом, я вам выход наружу сам пробью. Пусть эти предатели пока покряхтят, побольше камней перетаскают. Всё им уроком будет. Нельзя нарушать договоры, иначе чем мы, орки, лучше мерзких гризлей?

Адам ещё раз огляделся по сторонам, но, так и не найдя, на что ещё можно сесть, чтобы не испачкать одежду, сказал, что лучше постоит. Грыгх ухмыльнулся.

– Как знаешь, гризль. Прошлый мой гость, которого местные в жертву принесли, был менее… раолстр. Не знаю, как по-вашему. А твой раб вообще знает не так чтобы много человеческих слов. Как вы только с ним общались?