Чёрная кровь

Логинов Святослав

У самых скал на снегу не удавалось заметить ни единого следа, это немного успокоило старика. Между камнями намело пологие сугробы, не успевшие осесть под ослепительными лучами весеннего солнца, которое даже с туманом не умело как следует справиться. Дивно было Таши с Уникой наблюдать такое: света прорва, а тепла – чуть. Но сейчас общее внимание привлекло иное: серые камни всюду, где позволяли снежные заносы, были покрыты причудливыми рисунками. Человечки с копьями и луками, олени, волки, гуси с длинной шеей, ещё какие-то звери, незнакомые Таши. Видеть это было столь удивительно, что Таши позабыл даже про рогатых великанов,

жирующих неподалёку.

– Это кто? – спросил он, ткнув рукой в сторону рисунка, изображающего вовсе уж причудливого и небывалого зверя.

– Мамонт, – коротко ответил Ромар.

– А те тогда кто? – Таши кивнул в направлении звука.

– Не знаю. Я и сам так далеко не бывал и о зверях таких не слыхивал.

Таши покачал головой.

– А кто всё это нарисовал?

– Хозяева. Потому я и говорил, что не стоит тут прогуливаться зря.

С этим Таши был согласен. Он знал, что где-то в неведомой северной дали бродят могучие племена охотников за мамонтами. Это были настоящие люди, с ними шла бойкая торговля. Покупали северяне кремень и краску, а продавали мамонтовую кость: изогнутые бивни невероятной длины и тяжёлые лопатки, идущие на жилища колдунов. Бывало, разглядывая бивни, люди гадали, что это: зубы или рога? Встретив травоядных гигантов с рогом на носу, Таши было решил, что это и есть мамонты, но оказалось не так. Таши вгляделся в рисунок и решил про себя, что непременно постарается встретить легендарного зверя живым.

– Поднимемся на вершину, – произнёс Ромар, – оглядимся как следует, и быстренько уходим. Пока тут никого нет, но не стоит зря болтаться. Боюсь, в скалах у здешнего народа святилище. Тогда – ног не унесём.

Это понимали все. Одно дело торговать с соседями, встречаясь где-нибудь на границах своих владений, совсем другое – позволять, чтобы какие-то незнакомцы разгуливали в самом сердце твоей земли, где живут боги и обитают души предков. Никто и разговаривать не стал бы с осквернителями святых мест, судьбы чужаков была бы решена сразу.

Пока Ромар и двое молодых людей поднимались на скалистую вершину, солнце сумело справиться со снежным туманом, видно стало далеко и надёжно.

Семейство носорогов по-прежнему кормилось у скал, зрелище это отвлекло и Таши и Унику, поэтому дымок у самого края земли углядел всезамечающий Ромар.

– Вот и хозяева, – сказал он. – Поторапливаться надо.

– А это что? – испуганно спросила Уника, показывая вниз.

Серые скалы в этом месте расходились, освобождая небольшую площадку. Она была бы до половины скал засыпана невиданно обильными снегопадами этого года, вызванными появлением нового моря, но человеческая рука вмешалась в кюлькасовы игры, очистив площадку и свалив снег в чудовищные сугробы. На открытом месте плечо к плечу стояли огромные, вырезанные из неохватных брёвен фигуры. Должно быть, они изображали богов или предков здешних хозяев.

– Эх! – досадливо крякнул Ромар. – Нехорошо попали. Ну-да ладно, дважды не умирать, пошли, посмотрим, какие у них покровители. Может и выглядим что полезное. А направление замечай, – он махнул рукой. – Горы там.

Никаких гор Таши не видел, ни с равнины, ни с высоты, но переспрашивать не стал, доверившись опыту учителя.

Они спустились вниз, остановились перед грубо вырезанными фигурами и невольно замолчали. Ромар кожей чувствовал, что вокруг разлито могучее, незнакомое, хотя и вполне человеческое

волшебство. Должно быть, так же неуютно чувствовал бы себя чужой шаман перед столпом предков. Старику очень хотелось повозиться с чужими святынями, поглядеть, как бережёт себя незнакомый род, почему не боится оставлять богов одних, но он понимал, что делать этого не стоит. Раз оставляют, значит есть у богов оборона, и святотатцы будут жестоко наказаны.

Таши не чувствовал ничего, хотя и ему было тревожно. Он прикидывал, сколько сил надо было затратить, чтобы приволочь из дальних лесов эти стволы. Значит, род здесь обитает немалый, шутки с ними плохи. Уходить надо скорее, а то на равнине прятаться негде, к тому же, хозяева наверняка знают в родных краях каждую щель. Таши вспомнил, как сам он стрелял в карлика, ещё не зная, кто это, но стрелял наверняка, чтобы убить. Теперь так же будут стрелять в него. Никто не спорит, так справедливо, но всё же лучше не подставлять себя зоркому глазу и метким стрелам хозяев ледяной равнины.

– Они видят нас, – вдруг произнесла Уника.

– Кто? – быстро спросил Таши, вскидывая лук.

– Боги. Я чувствую, как они смотрят.

– Доигрались! – лицо Ромара скривилось. – Ну, пойдём кланяться. Авось попустит мать-прародительница. Всё-таки мы не чужинцы и Хадда не жалуем.

Они подошли и остановились напротив угрюмых фигур. Деревянные лица идолов лоснились, густо намазанные жиром и кровью. Теперь и Таши ощущал, как вперились в него незрячие глаза, злобно посверкивают, готовят недобрую волшбу, которая в пыль сотрёт дерзких чужаков.

Площадка перед идолами была густо уставлена черепами. Изогнутые бивни старых мамонтов складывались перед каждым идолом в подобие алтарей, на которых лежали расклёванные птицами остатки подношений.

– Кремни достань... – не разжимая губ, проговорил Ромар.

Кремней у Таши было всего два, новых камней в этих гнилых местах взять было негде, но Таши, ни секунду не колеблясь, достал огненные желваки. Уника так же молча взяла камни и заученно, словно всю жизнь только этим и занималась, шагнула к набольшему истукану. Жертва с протянутых ладоней перекатилась на алтарь. И тут же все почувствовали, как отпустило напряжение.

– Идём, покуда отпускают, – быстро произнёс Ромар.

Они пятились до тех пор, пока гранитный горб не заслонил их от капища охотников за мамонтами.

– Это ещё не всё, – сказал Ромар, когда последний из разрисованных магическими фигурами камней остался позади. – Боги на нас зла не держат, а вот с людьми так просто не договоришься. Человек человека насквозь видеть не умеет, потому и доверия меж людьми куда меньше, чем у человека с богами, хоть бы даже и не своими. Теперь, девонька, всё от тебя зависит. Скидывай шапку, распускай косы.

Уника, ни слова не говоря, выполнила приказание.

– Ищи у меня в сумке гребешок, – торопливо наставлял колдун. – Нашла? Теперь расчёсывай косы на четыре ветра, на восемь сторон, на шестнадцать дорог, на тридцать два пути, на тьму бездорожья!..

Таши не сразу понял, что Ромар уже не просто объясняет Унике, что той делать, а творит заклинание, редкое и причудливое, одно из тех, что составляют мастера оберегов для своих хитроумных поделок. Значит, не просто гребешок носил безрукий старец в своей суме, а колдовскую вещицу, которая, ежели позволят предки, поможет им унести ноги из чужих краёв.