Черная кровь
Шрифт:
Лев отдал нужный энге и, распрощавшись с вирой, пошел к входной двери. А сама Энринна посмотрела на подоконник, вспомнив, что давно не поливала стоящую там дефилию. Сейчас она цвела, и цветки ее были яркого алого цвета, словно кровь; а нижние листья имели цвет темно-изумрудный, насыщенный, и казалось, будто они сделаны из бархата.
Сходив за водой в соседнюю комнату, Энринна принялась поливать ее. Добыла ведь все-таки! Года два подряд искала по всем травникам частичку родного замка — и нашла, отдав за нее полугодовые накопления. Такой же горшок, украшенный крупными
Если подумать, много же у Энри прошлых жизней! Прошлая жизнь в Кровавом замке, прошлая жизнь с Веном, потом — с дочкой, далее — без нее. Первая и последняя тянулись дольше всего: после грандиозных изменений быт становился спокойным и даже размеренным.
Отсидев в лавке до ее закрытия и продав ещё пару травок, Энри собралась сразу идти в лес, не заходя домой. Ее настрой не сбивало даже то, что за окном начинало темнеть: как-никак, она оставалась вампиром, а, значит, могла хорошо видеть в темноте. Тем более, если она сегодня не сходит за травами, то завтра ей будет нечего продавать!
Дорога до Вечно Зеленого леса совершалась будто на автомате, и Энри совершенно не следила за ней, думая от чем-то ином: они часто ходили по ней с Кирмой, потом Энринна ходила по ней одна. Путь не вызывал никаких затруднений, и, совершая его, Энри любила поразмыслить. Она думала о том, что ее окружает, что окружало и будет окружать — или все-таки не будет, это зависит от судьбы. Энринна вообще часто погружалась в раздумья, находя в них понятное только для нее утешение.
Сейчас мысли виры занимал Лэр, немного Венитор, а ещё то, что случилось с ней вчера, когда она стояла возле таверны и смотрела на девушку с длинными черными волосами, собранными в высокий хвост. Что это было вообще такое?
Энри стала перебирать в голове все причины, которые могли послужить для ее плохого самочувствия. Может, она просто устала на работе, ну или приболела, и все это так удачно совпала с тем, что та девушка привлекла ее взгляд? Или, скажем, это какое-то магического воздействие…
Правильная мысль возникла в мыслях подобно мешку, падающему на голову — резко и бесповоротно.
Зов.
Энринна едва устояла на ногах, споткнувшись о камень, который неожиданно возник на ее пути.
Нет, не может этого быть! Они же говорили, что увезли ее далеко, что она никогда ее не увидит, что так надо, что…
Энри резко остановилась, вспомнив, что вчера был тот день, когда ее дочери исполнилось семнадцать лет. Тогда все сходилось: и таверна, и длинные черные волосы, и пульсирующая боль в голове…
Потеряв Венитора, вернее, веру в него, она обрела дочь.
Или все это ей лишь кажется?
Почему она сразу не вспомнила про зов?! Тогда она смогла бы точнее все проверить… Просто, наверное, она никогда не думала, что так может получиться. А о зове — связью между матерью и дочерью, которая возникает в момент семнадцатилетия и заканчивается тогда, когда мать всему обучит свою дочь, — знала только понаслышке.
Как удачно все совпало! Злая насмешка судьбы,
Осталось только решить, что делать дальше.
Ах, точно, сходить за травами.
Ну а потом?..
Мир начинал сгущаться, готовый в любой момент перевернуться с ног на голову. Вновь. В который уже раз?
Энринна пошла по лесной тропинке, тяжело дыша, не совсем понимая, чего ожидать дальше. И как действовать.
Кажется, за эти семнадцать лет она совсем не повзрослела.
***
Энринна, хотя и была холодной, словно зима, любила осень. Эта ее любовь была болезненной, но крепкой. Ведь именно осенью ее жизнь заменялась новой.
Деревья окрасились в оранжевый и красный — искусственно яркие, будто маги побеспокоились о том, чтобы создать в Ринее осеннее настроение. Листья кружились, этим напоминая танцовщиц, опускались на землю, и Энринна, черно-белое пятно, так выбивающееся из осенней картины, наблюдала за ними с некоторой безнадежностью.
Зов.
Тогда произошел зов.
Венитор, Лэр, травы, дефилия резко отошли на последний план. Сейчас мысли Энри занимало только появление человека, вернее, не совсем человека, которое должно было никогда не случиться. Появление той, с которой Энри уже распрощалась, как прощаются с уходящим годом.
Она была, но ушла. И не вернется, как бы ты этого не хотел… Об этом думала Энринна, пока не заметила дочь через большие окна таверны, в которой произошел роковой разговор с Ардианом, оставшийся где-то там, в далеком прошлом.
Сейчас Энринне нужно было решить, что делать дальше.
Но единственное, что она могла — наблюдать за танцем падающих листьев, лицами прохожих, волосами, пряди которых из-за ветра закрывали лицо…Энри решила устроить себе обед — впервые за такой долгий промежуток времени в несколько лет — и сейчас бесцельно бродила по городу.
Она надеялась — втайне от себя, но со всей той искренностью, которая вообще осталась в ее душе — что увидит ту девушку. Вернее, увидит собственную дочь, как бы дико это не звучало.
Она перебирала несколько энге, лежавших в кармане плаща. Можно было сходить на рынок — скажем, приобрести что-то к ужину или из одежды. Но прошлый такой поход Энри закончился головной болью и девушкой с черным хвостом.
Но не будет же она прятаться?
Энринна решительно направилась в сторону рынка.
Сегодняшним днем город выглядел как никогда гармонично: яркие листья отлично подходили к коричневым домикам с черепичными крышами, деревянные лавочки сочетались с горожанами и мимо подходящими кошками. Может быть, такая гармония — ленивая, но безупречная — всегда наступала в обед? Энринна все обеды проводила в лавке с травами, поэтому сравнить сегодняшнюю гармонию с другими ей не удавалось.
Рынок замаячил перед глазами ярким пятном и несмолкаемыми голосами.
Энринна улыбнулась, вспомнив длинные черные волосы, и пошла в его сторону. Коричневые сапоги отстукивали свой, особенный, ритм по гранитной дорожке, и Энри подумала вдруг, что к таким сапожкам ей обязательно нужен другой плащ — не этот, мрачный и черный, а ярко-красный. Алый.