Черная сага
Шрифт:
И так прошел весь день, и уже начало смеркаться. Мы шли все медленней и медленней… и наконец совсем остановились. Она сказала:
— Здесь.
— Что «здесь»? — не понял я.
— Я буду ждать его здесь, — властно сказала Сьюгред и, осмотревшись, села на поваленное дерево.
Я тоже осмотрелся… И оторопел! Да ведь это то самое место, которое я видел в том своем странном сне! Значит, сейчас я разведу костер, мы сядем, я начну рассказывать…
— Чего стоишь? — сказала Сьюгред. — Мне холодно. Я есть хочу.
— Да! — сказал я. — Да, я сейчас…
И
Но она заговорила совсем о другом. Вначале она спросила, сколько мне лет, и я ответил. Потом она спросила, как меня называли в моей прежней жизни, и я снова ответил. Потом я отвечал: я не женат, но у меня есть женщина по имени Теодора, она — супруга автократора и у нее действительно есть дочь, дочь зовут Зоя…
— А дочь красивая? — спросила Сьюгред.
— Не очень, — сказал я. — А что?
— Так, ничего, — ответила Сьюгред, не в силах удержать улыбки.
Я тоже улыбнулся. Я все понял! Ходили слухи, будто Айгаслав грозился породниться с автократором, то есть взять в жены его дочь. А Сьюгред… Да! Вот, я подумал, женщины!..
А Сьюгред уже начала расспрашивать меня о Наиполе: о том, что там носят и что там едят, как развлекаются, и что такое ипподром, театр. Сьюгред слушала меня очень внимательно, хотя я понимал: ей все равно, о чем я говорю, ей просто хочется чем-то отвлечься. Было уже совсем темно. Горел костер, вокруг был лес. Тьма, тишина! Сьюгред спросила:
— А скажи…
Но тут я резко толкнул ее в плечо, она упала — стрела со свистом пролетела мимо, воткнулась в дерево…
И я упал! И нож метнул! Визг! Х-ха, значит, попал! И я вскочил!
— Кто там? — спросила Сьюгред, продолжая лежать на земле.
— Сейчас посмотрим, — сказал я.
И, взявши головню, пошел к кустам, раздвинул ветки, посветил…
И увидел человека, ничком лежавшего на земле. А рядом с ним валялся лук. Я взял этого человека за шиворот и перевернул на его спину. Это был криворотый: и рот кривой, и волосы щедро умащены коровьим маслом, и лук… Да что тут и гадать — конечно, криворотый! А нож вошел ему под грудь. Значит, недолго ему жить! Я стал его расталкивать, бить по щекам — он очнулся. Я спросил у него:
— Ты здесь один?
Он утвердительно кивнул.
— А остальные где?
Он не ответил.
— Так где они?!
Он только губы облизал, но снова не ответил. Тогда я приказал, чтобы Сьюгред подала мне вина — и я дал ему отпить. После вина он сразу оживился и сказал:
— Тебе, ярл, не уйти. Не от меня, так от других умрешь.
А я сказал:
— Я этого и жду. Пасть в битве — это честь. А вот тебя… я удавлю. А после утоплю. И что тогда с тобой будет?!
Он побелел как смерть и прошептал:
— Ты не посмеешь, ярл. Я, что ли, трус, чтобы меня душить?
Но я не стал с ним спорить, а просто передал Сьюгред горящую головню, а после взялся обеими руками за его горло…
И он запричитал:
— Ярл! Ярл! Лучше ножом! Лучше мечом!
Но я уже начал давить. Тогда он закричал:
— Чего ты хочешь, ярл?
— Я? — спросил я. — А ничего! — потом, оборотившись к Сьюгред, приказал: — Пойди и сядь к костру. Уши заткни. И не вставай, пока я не приду!
— А ты?
— Я буду убивать его. Ну! Я сказал!
Она ушла. Тогда я, не убирая пальцев с горла криворотого, наклонился над ним и спросил:
— Ты здесь действительно один?
— Здесь — да, — ответил он. — Мы разбрелись. Искали вас.
— А почему ты стрелял в женщину?
— Так было велено: сперва убить ее, потом уже тебя. Она, сказали мне, важней.
— От уллинских узнали?
— Да. Они вас предали!
— Ну, — усмехнулся я, — это мне хорошо известно. И многое другое тоже.
— Что?! — не поверил он.
— Да вот хотя бы то, что все мои люди убиты. Но мне бы еще хотелось знать, ведь это же мои соратники… — и тут я сжал его кадык, он захрипел… а я ослабил хватку и спросил: — Они достойно полегли?
— Вполне, — ответил криворотый. — Хотя все началось очень бесчестно: от вас вышел какой-то человек и вынул из-под бороды маленькую блестящую бутылочку, разрубил ее мечом — и из нее пошел не то что бы туман, но очень странный, сизый, едкий дым. Он разъедал глаза и от него нам было очень холодно, и наши руки не слушались нас, и наши стрелы уходили мимо, и бубны наши лопались, и, главное, нам стало очень страшно. Что это было, ярл?
— Это было Дыхание Винна. Винн — это такой бог в далекой северной стране. А дальше что?
— Они пошли на нас. Рубили нас. Их было очень мало, ярл, а нас неисчислимое число, но мы не устояли перед ними, дрогнули и начали отходить. А они нас рубили, рубили, рубили! И если бы не уллинцы, так мы бы побежали. А так они ударили твоим людям в тыл, и тогда твои люди…
Тут он замолчал. Мне стало страшно, я спросил:
— Что, побежали, что ли?!
— Нет, они стали отходить к реке, туда, где стояли ваши корабли. Но почему, ярл, объясни, почему как только появились уллинцы, так дым сразу исчез?
— А это все из-за предательства, — зло сказал я. — Против предательства ничто не устоит. Вот, даже Винн не устоял. Так! Дальше что?!
— А порубили всех твоих! Только один ушел, успел взобраться на корабль и лук схватил и принялся стрелять. Ух-х, ярл, как он стрелял! Уж мы-то знаем в этом толк! Но он, ярл, так стрелял, что хоть он был один, мы не решались к нему подходить. А он нас доставал и доставал и доставал! А мы в него все мимо, мимо, мимо. Он, видно, стрелы взглядом отводил. И тогда Кнас велел, чтоб мы зажгли корабль. Тогда мы паклю к стрелам… Ну, и начали. Корабль загорелся. А этот человек и из огня стрелял. Долго стрелял — и попадал. Потом все кончилось. Кто это был?