Черная сага
Шрифт:
— Ярл Айгаслав.
— Так мы и думали. А вот еще скажи…
— Мне некогда! Вина?
Он замер, долго ничего не говорил… а после облизнулся, закивал. Я дал ему вина. Он выпил и закрыл глаза. Я вырвал нож из его раны. Кровь хлынула — и криворотый быстро умер. А я подобрал его лук и колчан и вернулся к костру. Сьюгред сидела, опустивши голову. Она, подумал я, скорей всего все слышала, но ничего об этом не сказал, а лишь велел:
— Вставай.
Она повиновалась. Я затоптал костер, сказал:
— Пойдем. Здесь слишком опасно.
Она пошла. Было совсем темно, я ничего почти не видел… А Сьюгред шла — и шла довольно быстро,
— Я устала.
— Так отдохни, — сказал я и, выбрав место поудобнее, постелил там свой плащ.
Она легла на плащ. Я сел рядом, изготовил лук для стрельбы и прислушался. Конечно, я плохой стрелок, но лучше хоть такой, чем совсем никакого.
А Сьюгред вдруг сказала:
— И ты ложись и тоже отдохни. Тот человек еще не появился.
— Какой? — не понял я.
— А тот, который будет видеть мою смерть. И моя смерть придет ко мне не ночью, а днем. Так что ложись пока…
— О чем ты?! — сказал я.
— О смерти. А этот человек… он из себя такой, он на тебя нисколько не похож, он…
И она достаточно подробно рассказала мне, как должен выглядеть этот зловещий человек. И я сразу узнал его! Но не признался в этом, а только спросил:
— А что, ты раньше его видела?
— Да, один раз, во сне. Это когда мы прибыли к поселку и до того еще, как ты туда пришел, мне и приснился этот человек… и эта смерть. Тогда-то я и поняла, что Вепрь лгал и что нас с Айгаславом ждет разлука, что он падет в сражении, а я…
И Сьюгред замолчала. Потом сказала:
— Мне не страшно.
А я сказал:
— И правильно. Тот человек, который будто видел твою смерть — это хороший человек. Это мой друг. А звать его… Зачем? Не думаю, чтобы мы с ним здесь встретились. А если даже и встретимся, то ты сразу поймешь, что он не опасный человек.
— А ты не лжешь?
— Я никогда не лгу!
— Даже сейчас?
— Даже сейчас!
— Дай руку!
Я повиновался. Она взялась за мою руку, сжала ее и замерла. Потом, уже через немалый срок, пальцы ее заметно ослабели. Значит, она заснула. Хорошо! А я не спал — сидел, держал лук наготове и слушал. И так я просидел всю ночь, я о многом тогда передумал. О чем — вам не скажу. Нельзя!
А утром мы, не разводя костра, перекусили солониной, попили из ручья и двинулись дальше. Уже в пути она призналась:
— Я не хочу идти, а вот иду, как будто меня кто-то тащит. Но куда? И зачем?
— Так, значит, надо, — сказал я.
— Кому?
— Ему.
Она остановилась, помолчала, губы поджала… Нет! Так ничего и не сказала — и мы снова двинулись дальше.
Когда уже совсем рассвело, я ей сказал:
— Иди. Я тебя скоро догоню.
— Что?
— Кажется, мы снова не одни.
Она кивнула и пошла. А я остался…
И дождался! Еще раз говорю, стрелок я не ахти какой, и потому я выпустил целых шесть стрел, пока сумел прикончить тех двоих, которые шли по нашему следу.
Потом мы еще долго шли. Я еще дважды отставал, извел полколчана, и снял еще троих. И это были, кажется, последние — и так я Сьюгред и сказал, когда нагнал ее. И мы решили отдохнуть. Но только сели, как вдруг…
— Эй! — крикнул я, заметив человека, пытавшегося улизнуть с поляны. Стоять!
И
— Это он! — взволнованно прошептала Сьюгред и очень сильно побледнела.
Да, это и действительно был он, абва Гликериус, мой лучший друг, как я вчера его представил Сьюгред. Я и сейчас сказал:
— Абва! Дружище! Ты ли это?! — а голос мой при этом почему-то очень неприятно задрожал.
— Да, это я, о наидостойнейший, — как ни в чем не бывало ответил Гликериус, а после еще чинно поклонился.
— Но где же это ты так долго пропадал? И почему ты в таких ужасных лохмотьях?
В ответ он только усмехнулся.
4
Многословие — это первейший признак глупости. Поэтому я буду краток. Итак, Источник — это працивилизация. А что еще? А вот еще: Меч заржавел, Марево исчезло, Хрт умер, однако почти сразу же на смену ему рождается некто другой. То есть закончился один виток цикличного развития и сразу начинается следующий, на смену старому богу приходит новый бог, ибо нигде никакая земля не бывает без бога…
Но, главное, — это Рождение! И я живой тому свидетель. Вот это удача! Ведь кто я такой? Я же не Великий Мастер, я лишь простой адепт, один из очень многих, и мне доступны всего только девять Ключей из двенадцати. А вот поди ж ты, избран именно я, абва Гликериус, дряхлый старик, лысый урод, которого все почитали мошенником и шарлатаном. Покойный автократор насмехался надо мной, мол-де я только обещал, но так и не сумел осуществить трансмутацию. Ха, что я говорю! «Трансмутация»! Да он-то и слова такого не знал. Он говорил: «Облагородить свинец в золото». Он очень хотел посмотреть, как это делается. Но в то же время думал, что это невозможно. Так и другие думали. И думают. И это хорошо, пусть они и дальше так думают. Ибо для них трансмутация — это средство к быстрому обогащению, вслед за которым их неминуемо ждут хаос и деградация. Поэтому ни в коем случае нельзя допускать того, чтобы они, непосвященные, ее постигли. Ну а для нас, адептов, трансмутация — это не более, чем лакмусовая бумажка, которая показывает, что ты уже преодолел седьмой порог и овладел седьмым Ключом. А у меня, как я уже упоминал, девять Ключей. А в Страну Опадающих Листьев я отправился вовсе не за тем, чтобы, припав к Источнику, зачерпнуть из него той удивительной жидкости, которую я для пущего правдоподобия — для них, непосвященных — именовал Абсолютным Элексиром, который мне якобы крайне необходим для получения первореагента, который, в свою очередь, позволит выделить первосубстанцию, а та, в силу своей неуничтожимости… Ну, и так далее. Однако многословие — первейший признак глупости, и потому я сразу перехожу к тем событиям, которые произошли при первом — еще руммалийском штурме Ярлграда.
Итак, честно признаюсь, я тогда никак не ожидал, что Нечиппа одержит победу, и потому и почел за лучшее своевременно покинуть его лагерь. И это было не бегство и уж тем более не предательство. Предать Идею невозможно, а я служил, служу и буду служить только Ей, и потому все мои деяния направлены единственно на Ее благо. И я ушел от Нечиппы главным — и единственным — образом для того, чтобы и в дальнейшем иметь возможность беспрепятственно продолжать свои исследования. Казалось бы, поначалу все было хорошо, Всевышний вел меня и я благополучно покинул поле боя, скрылся в лесу, набрел там на глухую, едва заметную тропу…