Черная стая

Сословская Ольга Игоревна

– - Они не мальчишки, а гусары, молодой человек, -- усмехнулся майор, -- кто бы говорил, герр лейтенант, но не вы. Выбросьте из головы эту историю и идите спать. Завтра с утра у вас дел непочатый край, учения не отменяются. Возьмете на себя временное командование эскадроном.

– - Разрешите провести учения на городских улицах!
– - у Войцеха промелькнула шальная мысль, но он и сам еще не знал, как ее осуществить.
– - Здешний двор предназначен для ристалищ, а не для экзерциций.

– - Разрешаю, -- усмехнулся Петерсдорф, -- главное, не переусердствуйте, герр

Шемет.

Своим новым положением Войцех не замедлил воспользоваться, созвав офицеров эскадрона на военный совет. Участники пробирались в небольшую каморку, заваленную каким-то средневековым хламом, по одному, стараясь не привлекать внимания. На шаткий стульчик с треснувшей ножкой поставили свечу, и отблески пламени, раздуваемого сквозняком из-за потертого гобелена, которым было завешено выбитое окно, плясали по стенам, придавая собранию вид таинственного заговора.

– - Если ротмистра завтра объявят дезертиром, -- не тратя времени на долгое вступление, начал Войцех, -- позор всему эскадрону. И за меньшее части распускали. Но и приказ командующего нарушать нельзя. Да и стражники ни в чем перед нами не виноваты, они честно исполняли свой долг.

– - Если сделать ничего нельзя, -- недовольно заметил Ортманн, -- тогда зачем мы вообще собрались? Вставать ни свет, ни заря.

– - Затем, чтобы решить, что делать, -- улыбнулся фон Таузиг, -- верно, герр лейтенант?

– - Верно, -- кивнул Шемет, -- но времени действительно в обрез. Так что давайте ваши предложения, господа.

– - Может, обратиться к перфекту?
– - с сомнением в голосе спросил Ортманн.
– - Хотя это может занять не один день, а майор своего решения менять не будет.

– - И слухи по всему городу пойдут, -- добавил Дитрих, -- нам это ни к чему.

– - Значит, надо придумать что-то такое, чтобы стража оказалась заинтересована в пресечении слухов, -- заметил Войцех, -- но что?

Он вдруг замолчал, приложил палец к губам и прислушался к воцарившейся в каморке тишине. Где-то скреблась мышь, ветер шуршал гобеленом, тихое дыхание собравшихся эхом отражалось от каменных голых стен.

– - Корнет Лампрехт, -- строгим голосом, но едва сдерживая улыбку, произнес он, -- вы можете покинуть укрытие и принять участие в собрании.

– - Как вы догадались, герр лейтенант, что это я?
– - удивленно спросил Карл, выбираясь из-за гобелена.
– - И с каких пор я стал корнетом?

– - С этой минуты, -- рассмеялся Войцех, -- в связи с моим повышением командный состав эскадрона нуждается в экстренном пополнении. И кто еще мог влезть в окно по отвесной стене? Никого другого плющ бы не выдержал.

– - Простите, герр лейтенант, -- смутился Карл, -- мне не следовало...

– - Оправдываться потом будете, корнет, -- вмешался Ортманн, -- у нас есть более важные дела, чем выслушивать оправдания любопытного мальчишки.

– - Решаете, как организовать побег ротмистру Метцингеру?
– - самым невинным голосом осведомился Карл.
– - Его держат в Блокгаузе, на втором этаже. Всего-то дел, что решетку перепилить и выпустить узников.

– - А стража в это время

будет ворон считать?
– - саркастически хмыкнул фон Таузиг.
– - Или ты знаешь способ бесшумно пилить решетки? И как передать им пилу?

– - Решетки не пилой пилят, а ножовкой, -- ответил Карл, -- и передавать ничего не надо. А надо взобраться по стене и сделать это самим.

– - Вот ты и забирайся!
– - насупился Ортманн.
– - А мы поглядим, как стража тебя будет со стены снимать. Зато у тебя будет шанс попасть в одну камеру с ротмистром, если повезет.

– - Никто никого снимать не будет, -- Войцеха, наконец, озарило, -- мы их отвлечем. Карл, отыщи мне перо и бумагу. Отвезешь записку Кернеру, нам понадобится его помощь.

Поспать в эту ночь Шемету так и не довелось. Отослав новоиспеченного корнета с запиской, он отправился к Гансу Штоку, капельмейстеру эскадронного оркестра, и вытащил его из койки, только чтобы услышать, что составленный им план имеет одно слабое место. А именно содержание барабанщика Иоганна Дасслера под стражей совместно с ротмистром.

– - А кто-нибудь еще может на барабане сыграть?
– - спросил Войцех, нахмурившись.
– - Это же, наверное, несложно?

– - Вот сами попробуйте, герр лейтенант, -- проворчал Ганс в седые усы, -- тогда и решите, сложно это, или нет. Я, конечно, мог бы заменить Иоганна. Но кто заменит меня?

– - А, знаете, герр Шток, -- усмехнулся Шемет, -- я готов попробовать. Мой учитель музыки говорил, что это все, на что я гожусь.

– - Вы, значит, считаете, что барабанщику талант не нужен?
– - Шток грозно сдвинул косматые брови.

– - Нет, что вы, -- рассмеялся Войцех, -- наоборот. Хочу ему заочно доказать, что я не настолько безнадежен, как он думает.

Во избежание лишнего шума барабан обернули в конскую попону, а палочки замотали мягкой замшей. Шток морщился, заявляя, что трудно судить о результатах, не слыша настоящего звука, но в конце признал, что Шемет подает большие надежды и при надлежащей практике и прилежании из него выйдет вполне сносный барабанщик.

– - Если будет такая надобность, герр лейтенант, -- довольно заметил Ганс, когда рассвет, пробирающийся в окна, приглушил огонек почти догоревшей свечи, -- сможете себе на кусок хлеба заработать. Все войны когда-нибудь кончаются. А музыка вечна.

Звонкий голос трубы разорвал предутреннюю тишину, и Конюшенный двор зашумел конским ржанием, цокотом копыт, человеческими голосами, лязгом оружия, скрипом седел. Гусары поили коней, наскоро перекусывали горячим кофе с хлебом, разносимым расторопными кашеварами, подгоняли амуницию и становились в строй под бдительным наблюдением невыспавшегося командира.

Войцех, несмотря на бессонную ночь, был деятелен и собран. В крови бурлило веселье, предвкушение не битвы, но приключения, опасной забавы и рискованной игры. Гусарам, за исключением офицеров, не поставленным в известность о конечной цели утренних маневров, передавалось настроение лейтенанта, и юные лица сияли улыбками, а сборы шли споро и ловко.