Черная вдова
Шрифт:
– Даже глоток шампанского?
– огорчилась хозяйка.
– Желчный пузырь...
– виновато улыбнулся Валерий Платонович и показал на запотевший графин.
– Это что? Сок?
– Морс, - пояснила Лена.
– Из черноплодной рябины.
– Прекрасно! Что может быть лучше!
– сказал профессор, наливая себе морс.
Накрыла свой фужер рукой и Орыся, когда Гриднев собрался наполнить его.
– Так нельзя, - запротестовал инженер.
– Надо обязательно проводить старый год, чтобы вместе с ним ушли все беды и неприятности.
–
– У меня в четыре утра поезд.
– Всего один бокал!
– уговаривал Федя.
Орыся вздохнула:
– Ладно... Но только один!
Эрик тоже не пил.
– За рулем, - кратко объяснил он.
Настаивать никто не стал. Лена предложила сказать тост Скворцову-Шанявскому. Он отнекивался, мол, сам не пьет, но все же поддался настойчивым просьбам.
– Что же, - поднялся он, - будем считать, что в этом бокале вино... Дорогие друзья! Я впервые в этом доме, поэтому прежде всего выпьем, чтобы в нем всегда царили любовь и согласие! Я желаю Леночке и Глебу много-много счастья! Разумеется, благополучия и успехов тоже! Провожая старый год, пусть они, а заодно и мы, расстанемся с печалями и неприятностями. Пожелаем Ярцевым в новом году триста шестьдесят пять дней радости и исполнения всех желаний!
Все встали, сдвинули бокалы.
– И чтобы нашлись твои украшения!
– добавила Люда Колчина, еще раз чокаясь с Леной.
– Дай-то бог, - вздохнула хозяйка.
После тоста дружно принялись за еду. Профессор положил себе немного лобио, овощей, не притронувшись к мясу.
– О каких украшениях идет речь?
– полюбопытствовал он у Лены, которая сидела рядом.
– Не стоит об этом в такой вечер, - уклонилась было она от ответа.
– Почему?
– возразила Людмила и рассказала, что Ярцевых обокрали.
– Представляете, - с жаром говорила она, - я, лично я говорила с вором!
– Как?!
– удивился профессор.
– Понимаете, я позвонила сюда по телефону как раз в тот момент, когда их грабили! Из наших окон видно их окно в спальне. Я думала, что Лена дома. А мне ответил какой-то мужчина. Голос такой странный, глухой. Вроде как по междугородной...
– Почему вы думаете, что это был вор?
– спросил Валерий Платонович.
– А кто же еще? И милиционер сказал, что это был вор!
– ответила Колчина, довольная тем, что завладела вниманием компании.
– Я запомнила голос, честное слово! Тут же узнаю! Меня два раза расспрашивал оперуполномоченный.
– Ладно, ладно, - недовольно осадил ее муж.
– Милиция и без тебя справится.
– Ну и это...
– проговорил с полным ртом Бухарцев, обращаясь к Лене. Что милиция?
– А!
– махнула она рукой.
– Следователь какой-то недотепанный. Представляете, все допытывался, куда я хожу, Глеб, в каких ресторанах бываем, кафе...
– Зачем?
– удивился Федор.
– Видишь ли, его осенила гениальная идея, - усмехнулась Ярцева, будто кто-то из гардеробщиков снял слепки с наших ключей. Двери-то открыли ключами, без
– Любопытная версия, - начал было Гриднев, но Лена его перебила:
– Хватит об этом в конце концов! Давайте лучше поговорим о чем-нибудь веселом! Кушайте, прошу!
– Едим, едим, - откликнулся Петр.
– Вкуснота-а!
– протянул Эрик, накладывая себе снова полную тарелку.
– Изумительно!
– поддакнула Людмила.
– А вы, Орыся?
– спросила Лена.
– Отлыниваете...
– Нет, что вы, я ем, - поспешно ответила гостья, беря на вилку маленький кусочек индейки, хотя Федор навалил ей всего.
И вообще, Лена обратила внимание, что инженер очень внимателен к своей соседке, даже слишком. Сколько она помнит Федю, за ним такого не водилось.
Приглядываясь к Орысе, Лена все больше убеждалась, что она красива. И красота ее не стандартная, городская, а самобытная. Выразительные карие глаза, чувственные губы, мягкий овал чуть смуглого лица.
"Ей бы модную прическу да эффектное платье..." - подумала Ярцева.
Еще она отметила, что гостья не то чем-то огорчена, не то просто устала. А это никогда не красит женщину.
"Что-то не получается веселья, - с грустью подумала Лена.
– Эх, Глеба нет! Уж он-то умеет завести компанию!"
Мысли о муже не отпускали ее. То охватывало отчаяние (не дай бог, с ним что-нибудь случилось!), то ревность (ох уж эта девица из Москвы!). Лена ждала, что вот-вот раздастся телефонный звонок от мужа. Но время шло, а Глеб не звонил.
– Грустите?
– Скворцов-Шанявский положил на руку Лены свою теплую сухую ладонь.
– А?
– встрепенулась Лена, отрываясь от своих невеселых размышлений. Нет... Ничего...
– На экране телевизора появилась Спасская башня, и часы стали отбивать двенадцать ударов.
– Товарищи, товарищи!
– спохватилась она.
– Наливайте, а то провороним Новый год! Валерий Платонович, вам слово!
Федя и Петр спешно налили шампанского тем, кто пьет. Профессор чинно поднялся и, когда прозвучал последний удар Кремлевских курантов, прочувственно сказал:
– С Новым годом! С новым счастьем!
Люда чмокнула мужа в щеку, полезла целоваться с Леной, Федором и остальными. Лене показалось, что Петру это не очень понравилось, особенно когда его жена прикоснулась губами к щеке Эрика.
– Целуйтесь, целуйтесь!
– требовала Колчина.
– Так принято!
– Это на пасху христосуются, - буркнул ее муж.
Но его замечание потонуло в звуках музыки начавшегося новогоднего представления по телевизору.
А профессор уже наклонился к хозяйке, чтобы запечатлеть на ее щеке поцелуй. Потом к ней подошел Гриднев, тоже с поцелуем.
Концерт начался с вальса.
– Потанцуем, - вдруг предложил Лене Скворцов-Шанявский.
– С удовольствием!
– охотно согласилась она.
– Обожаю вальс!
Профессор закружил ее в танце. Федор немедленно пригласил Орысю, которая сначала отнекивалась, но потом сдалась, так как инженер был очень настойчив.