Черная вдова
Шрифт:
– Зачем?
– полюбопытствовала Вика.
– Пошло это якобы от первых переселенцев в США. Им все время приходится быть начеку.
– пояснил проректор.
– Держать, так сказать, нож под рукой.
Когда покончили с пиццей и перешли к кофе, Леонид Анисимович обратился к Севрухину:
– Странно, Арнольд Борисович, лето, а вы в Москве... Как же ваши горы, непокоренные вершины?
– И не говорите, - вздохнул проректор.
– Так и хочется бросить все к чертовой бабушке и махнуть куда-нибудь на Памир или Тянь-Шань.
– Так бросьте, - посоветовал Жоголь.
– Э-э, батенька, наш ректор
– Кажется, теперь приемные экзамены упорядочили. Вместо экзаменаторов ввели ЭВМ, - заметила Вербицкая.
– Вроде построже стало и больше объективности.
– Это на словах, - усмехнулся Севрухин.
– Шеф, уезжая, подсунул мне списочек. Кого нельзя провалить. А тут еще звонки замучили. От высокого начальства. Главное, теперь никто не приказывает, а этак вежливенько: "Проследите, проконтролируйте"... И попробуй не проследи! Не жизнь, а сплошной ад! Родители дежурят у подъезда, на лестничной площадке, телефон оборвали, пришлось отключить. Прячусь, как алиментщик, ей-богу... И что самое страшное: сколько ни боремся с блатом - побеждаем не мы, а он!
– Да-да, - кивнул Жоголь.
– К сожалению, так почти везде.
– Леонид Анисимович, дорогой, медицинский институт - это не "везде"! Его должны заканчивать исключительно по призванию! Что может быть дороже здоровья человека, его жизни? Ни-че-го!
– горячо произнес Севрухин.
– Но я-то знаю, кого мы выпускаем! Знаю, почему наше здравоохранение на недопустимо низком уровне! Ну кто нас лечит, кто? Равнодушные, некомпетентные люди!.. А почему? Потому что вместо парня или девушки, как говорится, с искрой божьей проталкивается блатовик!
– Неужто дела обстоят так плохо?
– покачала головой Вика.
– Увы, дорогуша, увы!
– развел руками проректор.
– Настоящих врачей единицы... Надо кардинально изменить принцип состязания абитуриентов. Будь моя воля, я вообще бы не принимал в медицинский вуз тех, кто не поработал сначала санитаром или санитаркой. И не для проформы. Вот там начинается настоящий отбор!
– Ну, а если это действительно, как вы говорите, с искрой божьей юноша?
– спросил Леонид Анисимович.
– И не представляет себе другой стези, кроме медицины? Такого бы вы взялись поддержать?
– Где они, бескорыстные, преданные нашей профессии отроки, усмехнулся проректор.
– Мне в основном подсовывают оболтусов.
– Есть один, - кивнул Жоголь.
– К тому же - медалист. Честное слово, Арнольд Борисович, вам за него краснеть не придется.
– Кто же ваш протеже?
– Сын приятеля, Виталий Гайцгори.
– Леонид Анисимович улыбнулся.
– Так что вы его в тот подметный списочек, а?
– На самом деле толковый парень?
– внимательно посмотрел на Жоголя Севрухин.
– Очень способный! Ручаюсь.
– Ну, если вы... Как сказали - Гайцгори?
– переспросил проректор. Запомню.
– Зачем же, вот...
– И замдиректора протянул Севрухину визитную карточку.
– Здесь все данные на отца Виталия.
Арнольд Борисович прочел визитку и спрятал ее в портмоне.
Арнольд Борисович вскоре откланялся. Когда он ушел, Вика поняла по лицу Леонида Анисимовича: предстоит какой-то серьезный разговор.
Когда ехали в "Аукцион", Ярцев стал
– Ну, собираются энтузиасты, - пояснил Аркадий, - изобретатели, рационализаторы, начинающие поэты, художники, скульпторы. Предлагают свои работы на суд товарищей и специалистов, экспертов как бы... В обсуждении может принять участие каждый. Короче, без всякой официальщины и формализма.
– Словом, поощрение самодеятельного творчества, - сказал Глеб.
– Не только поощрение, - добавила Стася.
– Клуб помогает проталкивать то, что интересно, перспективно для внедрения, опубликования. А организовал клуб профессор Киселев.
– Говорят, сам когда-то намучился, пробивая свое изобретение. Представляешь, двадцать лет пролежало оно без движения. Кончилось тем, что купили на Западе лицензию на аналогичное. Валютой заплатили! Вот Киселев и решил облегчить жизнь современным Черепановым, - закончил Буримович.
Клуб располагался во Дворце культуры большого завода. Ярцев со своими спутниками прибыл туда без четверти семь.
В вестибюле стоял неумолчный шум от множества голосов. В основном собиралась молодежь. В одном конце велись жаркие споры вокруг выставленных в холле картин, скульптур, поделок из дерева, глины и других материалов. В другом стояли два стенда. Над первым вывеска гласила: "Предложено на наш аукцион", над вторым - "Внедрено по предложению членов клуба". А еще выше транспарант "Не хочешь быть винтиком прогресса, стань его двигателем!"
Стася и Аркадий буквально прилипли к стендам, а Глеб стал искать Вербицкую. Но ее нигде не было видно.
Раздался звонок, приглашающий на заседание клуба, и вестибюль быстро опустел.
Было решено сначала пойти в научно-техническую секцию, а затем побывать у писателей и художников.
Устроились у самого входа, чтобы не прозевать Вербицкую. Помещение было мест на сто. На сцене за длинным столом сидели человек пятнадцать. Как понял Ярцев, это были эксперты.
– Дорогие друзья!
– поднялся с микрофоном один из них, пожилой, с бородкой, похожий на ученого-академика из довоенных фильмов.
– Рад приветствовать вас! Начинаем очередной аукцион... Для тех, кто пришел сегодня впервые, напоминаю: любая идея, даже полуидея может двигать научный, технический и социальный прогресс. Не стесняйтесь, мы внимательно выслушаем каждого из вас...
– Кто это?
– тихо спросила Стася у своего соседа, парнишки лет шестнадцати.
– Владимир Васильевич Киселев, - с уважением ответил тот.
А на сцену уже поднимался худощавый молодой человек. Он предложил аукциону "купить" его идею, которую сопровождал демонстрацией чертежей и расчетов. Изобретатель сильно волновался, начал сбивчиво, но потом успокоился и стал объяснять более толково.
– Представьте себе, вы садитесь в пригородный поезд... Чтобы добраться до места, удаленного, допустим, на сорок километров, приходится тратить сейчас больше часа. Это при скорости семьдесят - восемьдесят километров. И все из-за остановок! Но ведь и без них не обойтись... Я предлагаю следующее: по мере приближения к очередной остановке задний вагон, занятый пассажирами, которым нужно сойти на этой остановке, автоматически отделяется от состава и останавливается у платформы. А поезд следует дальше, не снижая скорости...