Черная вдова
Шрифт:
— Всех ждут. У меня вот тоже жена дома сидит и дети по лавкам скачут.
Цыганков, значит?
— Цыганков, — подтвердил Степан, которого неожиданно прошиб холодный пот.
«А что, если я уже в розыске? Нет, не может быть! Я же нигде не светился… Может, девчонка все-таки проболталась?»
Словно в подтверждение худших опасений Цыгаря, инспектор поднял голову и стал внимательно сравнивать лицо Степана с фотографией на водительских правах.
— Ну что ж вы так, Степан Владимирович? — осуждающе сказал милиционер.
— Двенадцать лет за рулем, а правил поведения
Цыгарь испытал некоторое облегчение — ему стало ясно, что интерес инспектора ограничивается пределами дорожного происшествия. Напарник лейтенанта, сдвинув на затылок фуражку, вяло прохаживался вдоль тормозного следа «Нивы».
— Вы бы выставили знак аварийной остановки, — равнодушно сказал он, обращаясь к пенсионеру.
— Конечно-конечно, — засуетился тот. — Маша, посмотри в багажнике.
— Это такой треугольный?
— Да-да.
Цыгарь понял, что дело затягивается, и закурил. Закончив изучение документов, инспектор сунул Их в карман галифе.
— Излагайте.
— Да чего излагать, командир? — сбивчиво начал Цыгарь. — Еду я по Кольцу, машина у меня, сами видите, не новая. Смотрю — тосол закипел. Решил притормозить, постоять у обочины, чтобы двигатель остыл. Только остановился, аварийку включил, а тут — ба-бах! Аж искры из глаз. Меня, конечно, на руль швырнуло. Но, слава богу, я правила знаю — ремень безопасности был пристегнут.
А так бы все ребра переломал…
— Да не было у него никакой аварийки! — подскочил пенсионер. — И тормозные огни не работали. Я же не совсем из ума выжил, стоп-сигнал бы заметил.
Инспектор усмехнулся, понимая, куда он клонит.
— Вы, значит, своей вины не признаете? — спросил он, покручивая рыжий ус.
— Ни в чем я не виноват, товарищ инспектор, — замахал руками водитель «Нивы». — Ехал на дачу, холодильник перевозил с супругой… А тут этот впереди вильнул и подставился.
— Да все у меня в порядке было со стоп-сигналом! — возмущенно взвился Цыганков. — Я же техосмотр пару месяцев назад проходил.
Инспектор неторопливо подошел к «Ниве», посмотрел на измятый багажник «Жигулей» Цыгаря и, покачав головой,сказал:
— Да, придется проводить экспертизу. «Мать твою за ноги! — подумал Степан. — Плакали мои денежки. На встречу-то я уже не успеваю. А может, все-таки дождутся?..»
Когда Цыгарь на попутке добрался до дачного поселка, часы показывали второй час ночи. Пройдя по неосвещенной улочке между одноэтажными домиками, он не без труда обнаружил участок, на котором его должны были ожидать подельники.
В окнах неказистого домика было темно. "Или спят, или не дождались и уехали.
Машины во дворе не видно…"
Проскрипев калиткой, он подошел к домику, поднялся на невысокое крыльцо и, подергав за ручку, убедился, что дверь заперта.
— Эй, Федор! — крикнул Цыгарь, грохоча кулаком в дверь. Стук громким эхом разнесся над спящим дачным поселком. — Где ты там? Отпирай!..
Ответом ему была тишина. Цыгарь спустился с крыльца, подошел к окну и попытался заглянуть внутрь.
— Эй, Федор, ты там? — побарабанил он пальцами по стеклу.
Снова тишина.
Достав
В помещении пахло табачным дымом. Значит, Михайлюки совсем недавно были здесь. Но ни в комнате, ни на веранде никого не оказалось.
— Точно съехали, козлы! — От злости Цыгарь плюнул себе под ноги. — Кинули меня с моими бабками, говноеды… — Не догадываясь, что трехчасовая задержка на шоссе спасла ему жизнь, он выбрался на улицу тем же путем — через окно. — И где их теперь искать посреди ночи? И тачку здесь теперь хрен какую найдешь… А может, их повязали? Нет, надо делать ноги, пока не поздно.
Глава 21
День десантника этим летом прошел на удивление тихо. Если не считать мелких эксцессов, случились только три крупные драки: на Патриарших, как полагается, в парке Горького и в Лосином острове. К ночи ОМОН отвели в казармы, хотя приказ о повышенной боевой готовности никто не отменял — отряды могли примчаться на любое место происшествия по первому зову остававшихся на улицах усиленных патрулей милиции.
Основная масса бывших десантников и бойцов спецназа ГРУ отдебоширила и расползлась по домам, чтобы утром опохмелиться и на год упрятать в шкафы голубые береты и слегка прогнившие под мышками полосатые тельняшки. Лишь единицы из них все еще рыскали по городу в поисках «поддачи» и приключений. Было около двух часов ночи. Погода стояла безветренная, продолжало тянуть жаром от раскаленного за день асфальта. Невдалеке отражала свет редких фонарей ровная, как зеркало, гладь Верхнего Царицынского пруда.
По темной аллее медленно двигались две фигуры.
Привыкнув к полумраку, можно было рассмотреть довольно высокого худощавого мужчину в очках с металлической оправой, за стеклами которых лихорадочно поблескивали глаза. Он без умолку говорил и картинно жестикулировал, то и дело поправляя на плече ремень портфеля из искусственной кожи. Под руку его держала броско разодетая по последнему писку моды деваха, которая с нескрываемым восторгом смотрела на спутника, изредка дурновато посмеиваясь и бросая невпопад короткие замечания нетрезвым голосом.
— Считается, что западное общество индивидуалистическое. Это полный абсурд, — «запрягал» очкарик. — На Западе человек, чтобы избавиться от всепроникающего влияния общества, в первую очередь выбрасывает телевизор, перестает читать газеты, но этого мало, и тогда он вынужден сбегать куда-нибудь в Гималаи. А на Востоке каждый человек считается уникальным созданием, сыном божим. И поэтому ему достаточно углубиться в себя, и никуда уходить не надо.
Как говорится в одной сутре: рыба, если хочет покинуть косяк, выбрасывается на берег, где задыхается; тигр, если хочет уйти из стаи, приходит в город, где его ловят и сажают в клетку; истинный же мудрец никогда не сбегает от толпы, а поэтому он неуязвим!