Чёрная жемчужина Аира
Шрифт:
— Тогда, выходит, что я никого из них не знаю.
— Они… довольно милы. Уверен, что с твоим спокойным характером ты быстро с ними поладишь, не в пример твоим родственникам.
В храме народу было полно, и почти все лавки оказались заняты, но места в первом ряду для Флёр придержала её тётя. Хотя в этом не было большой необходимости. Новость о помолвке Флёр Лаваль и Эдгара Дюрана уже облетела всё альбервилльское общество, и общество желало внимательно разглядеть новую пару. Так что на эти места и так бы никто не покусился.
Пока
— …да куда ему деваться…
— …у них большие долги…
— …совсем спятил, говорят…
— …неплохая пара…
— …она такая красавица…
Его не покидало ощущение того, что на шее у него удавка, и она уже начала затягиваться.
— Эдгар, ты такой мрачный, — шепнула Флёр, усаживаясь подле тёти и по-хозяйски беря его под локоть. — Мы же не на поминках. И на нас все смотрят, не мог бы ты хоть изредка улыбаться? Не забудь, что многие из этих людей придут завтра к нам на помолвку, я не хочу, чтобы они меня жалели.
В этот момент вышел святой отец и праздничная проповедь началась.
Возлюбленные братья и сёстры…
— Кстати, здесь Жильбер Фрессон, — не поворачивая головы, шепнул Рене, сидевший по другую руку, — я думаю, вас надо познакомить. Он, к тому же, друг Бернаров и сын банкира. И тебе тоже не помешает такой друг. Он сидит у тебя как раз за правым плечом. Голубой галстук… А ещё Фрессоны дружны с Лаваль…
…превознося молитвы за ближних своих…
— Я уже знаю, — ответил Эдгар, вспомнив свой недавний поход в банк.
…и дарует вам спокойствие и чистоту помыслов…
Монотонный голос святого отца плыл над головами, отражаясь от высоких сводчатых потолков, и укачивал, как в колыбели. В храме становилось душно, служки приоткрыли окна, и Эдгару вдруг показалось, что с улицы он слышит глухой звук барабанов.
— Ещё мадам Фрессон, вон та женщина с лицом святой. В бордовом платье. Она — организатор заключительного бала и аукциона цветочных масок, — продолжал нашёптывать Рене, — и она баронесса, кстати. Тебе стоило бы ей понравиться. Она имеет в Альбервилле огромное влияние. И на мужа в том числе.
Эдгар чуть повернул голову, пытаясь краем глаза разглядеть мадам Фрессон. Но он её не увидел.
Она была здесь.
Та-что-приходит-по-ночам. Девушка с рынка. Девушка, которую он целовал…
Она сидела через проход, в другом ряду, теребя в пальцах ветку цветов франжипани. Её светлое платье в тонкую зелёную полоску и аккуратная прическа, и изящная шляпка, и перчатки — всё это совсем не напоминало ту девушку с распущенными волосами, что танцевала ночью на кладбище в кругу дурманящих огней. Разве только глаза…
Их взгляды схлестнулись, и в этих глазах было столько безотчётного ужаса, словно это она только что увидела болотного ягуара, который приходит в кошмарных снах.
Она узнала Эдгара, и поняла, что он тоже её узнал.
В этот момент Эдгару показалось, что его сердце внезапно попало в капкан, и он только что с лязгом защёлкнулся. Кровь понеслась по венам всё быстрее и быстрее, заставляя сердце колотиться в сумасшедшем ритме, и с каждым его ударом оно лишь сильнее и сильнее насаживалось на железные шипы.
И отвести от неё взгляд было выше его сил. В храмовом полумраке ему казалось, что он не видел лица прекраснее, он не смотрел — он пожирал её взглядом, понимая, что всё, что было с ним на кладбище — не сон. И горло перехватил спазм, оно словно в одно мгновение высохло.
Как же тебя зовут?
Она опустила взгляд, и Эдгар увидел, как часто она дышит, как она смущена, и как её пальцы безжалостно отрывают от ветки цветы и роняют их на пол. Захотелось оказаться сейчас с ней рядом, на одной скамье. И в этом монотонном храмовом сумраке накрыть её руку с этими цветами своей ладонью, коснуться кожи на запястье, переплести пальцы и почувствовать запах её волос. Он всё ещё его помнил — лимонная вербена.
От этих мыслей кровь стучала в висках, а барабаны сходили с ума, вторя агонии его сердца. Он скользил взглядом по её рукам, по лифу платья, по изящной шее и губам, и только сейчас заметил, что остальные прихожане смотрят на него осуждающе…
Эдгар отвернулся.
— …не прелюбодействуй…
— …с ними тоже я тебя познакомлю…
— …греха гордыни…
— … странно, что здесь нет никого из Бернаров…
— …со смирением в сердце…
— …можно было бы познакомить тебя с его детьми…
— …уповая на божий промысел…
Мысли в голове Эдгара закружились каруселью. Слова святого отца смешивались с шёпотом Рене и долетали до него обрывочно, заглушаемые странным ритмом барабанов, доносящимся с улицы. Эдгар был уверен, что эти барабаны слышит только он. И не было никаких сил усидеть на месте, ему нужно было сию же минуту, сейчас же узнать, кто она такая! Но встать прямо посреди проповеди, бросив свою невесту, и подсесть к другой женщине было бы вопиющим неприличием.