Черное золото
Шрифт:
Глава 17
Высокое внимание
После бурного обсуждения члены комиссии разошлись по своим местам. Курбатов с Джафаровым остались в бараке, чтобы изучать документацию.
Военные инженеры во главе с Изваровым отправились на повторный осмотр установки очистки. Их особенно заинтересовал химический состав нефти. Студеницкий с помощником засели за расчеты экономической части.
Мороз усиливался. Термометр у штабной палатки показывал минус двадцать пять.
Я обходил промысел перед ночной сменой. Возле хранилищ клубился густой пар. Система обогрева работала на пределе. На буровой сменился караул, новый дежурный кутался в тулуп, притопывая на морозе.
Около полуночи ко мне заглянул Рихтер:
— Леонид Иванович, надо усилить подачу пара. При таком морозе трубы могут перемерзнуть.
— Займитесь, Александр Карлович. Только тихо, не будем нервировать комиссию.
В два часа ночи, когда промысел затих, с установки очистки донесся первый тревожный скрежет.
Резкий металлический звук разорвал морозную тишину. Я вскочил, на ходу натягивая полушубок. За дверью штабной палатки уже слышался топот ног и встревоженные голоса.
На установке очистки царил хаос. Из разорванной трубы хлестала горячая нефть, мгновенно превращаясь на морозе в застывающие черные сосульки. Пар вырывался из всех щелей, окутывая площадку белым облаком.
— Что случилось? — крикнул я подбежавшему Рихтеру.
— Замерзла система подачи известкового раствора! — старый инженер задыхался от бега. — Давление подскочило, разорвало трубы!
Островский, в наспех накинутом тулупе поверх халата, метался между приборами:
— Температура падает! Еще немного, и весь раствор превратится в лед!
В клубах пара замаячила высокая фигура Курбатова. За ним спешили остальные члены комиссии, разбуженные шумом аварии.
— Глушите подачу нефти! — скомандовал я. — Рихтер, перекрывайте вентили!
— Поздно, — выдохнул Островский. — Вентили примерзли. Нужно резать трубы.
Джафаров, кутаясь в башлык, злорадно усмехнулся:
— Говорил же, примитивная система. В Баку такого не бывает.
— В Баку и морозов таких не бывает, — огрызнулся Рихтер, пытаясь провернуть неподдающийся вентиль.
Изваров молча сбросил шинель и схватился за второй конец ключа:
— Навались, инженер! Вместе!
С натужным скрипом вентиль наконец провернулся. Но из новой трещины ударила струя раствора, обдав всех ледяными брызгами.
— Так, — я оглядел побелевшие от мороза лица. — Островский, сколько градусов?
— Минус двадцать восемь. И падает.
— Рихтер, берите монтажников, режьте аварийный участок. Кузьмин! Срочно делайте новую обвязку труб.
Малахов вдруг шагнул вперед:
—
— Порох? При сероводороде? — я покачал головой. — Рисковать не будем. Действуем по инструкции.
Работа закипела. В свете прожекторов мелькали фигуры рабочих. Кузьмин с бригадой, обжигая руки о ледяной металл, спешно монтировал обводную линию. Рихтер налаживал новую систему обогрева.
Джафаров больше не язвил, молча наблюдая за слаженной работой команды. Курбатов что-то быстро записывал в блокнот. А Бессонов просто фотографировал, методично фиксируя каждый этап устранения аварии.
Внезапно в морозном воздухе отчетливо запахло сероводородом.
— Противогазы! — крикнул я, но люди уже сами тянулись к спасательным сумкам на поясах.
Теперь работали молча, экономя дыхание. Каждое движение давалось с трудом. Одежда на морозе встала колом, противогазные маски обмерзали на лету.
Но никто не ушел, не спрятался в тепло. Все понимали, что установку нужно спасти. Иначе весь промысел встанет.
Прошел час изнурительной работы. Новая обвязка труб постепенно обретала форму. Кузьмин с бригадой варили последние швы, защищая пламя горелок от ветра самодельными экранами.
— Давление в норме! — глухо прозвучал сквозь маску противогаза голос Островского. — Можно пробовать пускать раствор.
— Рихтер, как обогрев? — я повернулся к старому инженеру.
— Готово. Пустили пар по всему контуру. Теперь не замерзнет.
Курбатов, до того молча наблюдавший за работой, вдруг спросил:
— А часто у вас такие… неприятности?
— Разное бывает, — уклончиво ответил я. — Зима покажет все слабые места.
— Но справляетесь же, — неожиданно поддержал Изваров. — Я бы сказал, образцово справляетесь.
Джафаров только хмыкнул, но на этот раз без прежней язвительности.
Постепенно установка оживала. Насосы заработали ровно, без прежних перебоев. Пар окутывал трубы плотным защитным коконом.
— Можно снимать противогазы, — объявил Островский, проверив показания газоанализатора. — Воздух чистый.
Люди устало стягивали обмерзшие маски. На лицах остались глубокие красные полосы от резиновых ремней.
— Ну что ж, — Курбатов застегнул воротник тулупа. — Пожалуй, на сегодня хватит. Утром продолжим проверку.
Когда комиссия ушла, я задержался у установки. Рихтер, вытирая заиндевевшую бороду, негромко сказал:
— А ведь это даже кстати получилось, Леонид Иванович. Они своими глазами увидели, как мы работаем.
Я кивнул. Действительно, ничего не могло лучше показать истинную цену нашей работы, чем эта ночная схватка с морозом.