Черное золото
Шрифт:
Рядом с электростанцией рабочие монтировали новые линии электропередач. До чего же преобразилось это место за несколько месяцев! От временных бараков, с которых все начиналось, почти ничего не осталось.
В штабе проходила утренняя планерка. Рихтер, мой главный инженер и первый заместитель, обсуждал с начальниками участков план работ на день.
— Леонид Иванович, — обернулся он, заметив мое появление, — как раз собирались обсудить изменения в графике укладки труб. Из-за позавчерашней оттепели грунт на четырнадцатом
— Прошу прощения, — перебил я, — продолжайте без меня. Мне нужно срочно связаться с Москвой.
Рихтер удивленно приподнял бровь, но ничего не сказал. За месяцы совместной работы мы научились понимать друг друга с полуслова. Он молча кивнул и вернулся к обсуждению, а я направился к небольшому зданию переговорного пункта.
Связь с Москвой работала нестабильно, особенно в непогоду. Пришлось ждать почти час, пока телефонистка соединит меня с нужным номером. Наконец в трубке раздались гудки, и после нескольких переключений я услышал знакомый голос Головачева:
— Контора Краснова, добрый день.
— Семен Артурович, это я. Получил вашу телеграмму. Что происходит?
— Леонид Иванович! — в голосе Головачева слышалось облегчение. — Хорошо, что вы позвонили. У нас тут… — он замялся, подбирая слова, — странное оживление вокруг нашего проекта.
— Конкретнее.
— Мышкин докладывает, что в ВСНХ создана специальная комиссия по нефтяным месторождениям. Официально — для оценки эффективности разработки. Фактически… — он снова сделал паузу, — Студенцов активизировался. Собирает документы о наших финансовых операциях, особенно интересуется договорами с Татмашпромом.
Я почувствовал, как внутри все напряглось. Студенцов. Именно его я опасался больше всего. Умный, хитрый противник, методично идущий к цели.
— Что еще?
— Запрашивают в архиве вашу документацию по…
Связь прервалась. Я несколько раз пытался дозвониться снова, но телефонистка только разводила руками. Линия перегружена, попробуйте позже.
Выйдя из переговорного пункта, я остановился, глядя на панораму промысла. Вдалеке виднелись буровые вышки, окутанные легким паром.
Ближе к поселку растянулась вереница труб, ожидающих укладки. Недавно запущенная мини-ТЭЦ уверенно дымила двумя трубами, обеспечивая электричеством весь поселок.
Сколько сил вложено во все это! И теперь, когда появились первые серьезные результаты, когда высокосернистая нефть оказалась даже лучше, чем я предполагал, появляются желающие забрать плоды нашего труда.
Внезапно я ощутил чье-то присутствие за спиной. Обернувшись, увидел Зорину, закутанную в теплый платок.
— Что-то случилось? — спросила она, встретившись со мной взглядом. — У вас такое лицо…
— Москва, — коротко ответил я. — Похоже, кто-то проявил слишком большой интерес к нашему месторождению.
Она понимающе кивнула. За эти месяцы Маша стала не
— Серьезно?
— Пока не знаю. Связь прервалась в самый неподходящий момент.
Мы медленно пошли по направлению к штабу. Вокруг кипела привычная жизнь промысла. Проезжали грузовики с оборудованием, спешили по делам рабочие, из столовой доносились аппетитные запахи.
— Думаете, придется ехать в Москву? — тихо спросила Зорина.
— Надеюсь, что нет. По крайней мере, не сейчас. Слишком много работы здесь, — я кивнул в сторону нефтепровода. — Нужно закончить основную ветку до конца марта, пока не начались весенние паводки.
Планерка уже закончилась, когда мы вернулись в штаб. Рихтер ждал меня в кабинете, раскладывая на столе чертежи.
— Леонид Иванович, мы пересмотрели график. Если перебросить третью бригаду на четырнадцатый километр, сможем компенсировать отставание. Но тогда придется отложить подготовку площадки для насосной станции.
— Насосная подождет, — решил я. — Важнее запустить основную ветку нефтепровода. Это сейчас наш приоритет.
Рихтер поднял на меня вопросительный взгляд:
— Что-то произошло?
Я колебался секунду, но решил быть откровенным. Рихтер заслужил доверие, и в случае моего отъезда именно на него ляжет основная нагрузка.
— Возможно, у нас проблемы в Москве. Активизировались наши конкуренты, собирают информацию о нашей деятельности.
— Интересуется финансовой стороной? — проницательно спросил Рихтер.
— Именно. Особенно нашими договорами с Татмашпромом.
Главный инженер понимающе хмыкнул. Нестандартная схема, по которой мы обменивали сверхплановую нефть на строительные материалы, формально не нарушала никаких правил, но и не вписывалась в бюрократические рамки.
— Нужно ускорить работы, — продолжил я. — Чем быстрее запустим нефтепровод на полную мощность, тем сложнее будет остановить проект.
Рихтер задумчиво потер бородку:
— Можно перевести бригады на круглосуточную работу. С освещением проблем нет, энергии хватает. Но потребуются дополнительные средства на оплату.
— Выделим из резервного фонда. Сейчас каждый день на счету.
Наш разговор прервал стук в дверь. Вошел дежурный:
— Леонид Иванович, к нам прибыл товарищ Сергеев из финансового отдела ВСНХ. Говорит, для плановой проверки.
Мы с Рихтером переглянулись. Плановая проверка в конце февраля, в самый разгар работ? После телеграммы из Москвы это выглядело слишком подозрительно.
— Где он? — спросил я.
— В приемной ожидает.
— Пригласите.
Через пару мгновений в кабинет вошел невысокий худощавый мужчина лет сорока, в строгом костюме и с потертым портфелем. Его цепкий взгляд быстро охватил помещение, задержавшись на развешанных по стенам картах и схемах.