Черное золото
Шрифт:
Вскоре мы начали укладку лежневой дороги через болото. Работа оказалась исключительно тяжелой.
Люди по колено, а иногда и по пояс стояли в холодной грязи, укладывая тяжелые бревна. Случались и чрезвычайные происшествия.
Однажды один из рабочих провалился в трясину по грудь и начал быстро погружаться. Спас его Федотов, мгновенно среагировавший и бросивший тонущему длинный шест. Удерживаясь за шест, рабочий смог выбраться на твердую поверхность.
После этого случая Ферапонтов ввел дополнительные меры безопасности:
—
Несмотря на трудности, строительство продолжалось. Лежневая дорога продвинулась на три километра в глубь болота, а на ней уложили два километра рельсового пути.
Конструкция оказалась надежной. Пробный проход паровоза с двумя платформами не выявил проблем.
Вскоре мы приступили к самому технически сложному участку, пересечению зоны карстовых образований. Здесь пришлось применить особую технологию, предложенную Ферапонтовым.
Сначала рабочие сооружали сплошную деревянную платформу из толстых бревен, скрепленных металлическими скобами, затем на нее насыпали слой глины, смешанной с щебнем, и только потом формировали обычную балластную призму для укладки шпал.
— Эта конструкция работает как мост, — объяснял инженер-путеец. — Даже если под ней образуется полость, нагрузка распределится по всей площади платформы, и путь не провалится.
Работы на этом участке продвигались медленно, но верно. К концу месяца уложили еще четыре километра пути, преодолев наиболее опасную карстовую зону.
Одновременно со строительством основной трассы обустраивали и инфраструктуру узкоколейки. Рядом с промыслом Рихтер спроектировал небольшое депо для обслуживания паровозов и подвижного состава. Там же организовали разъезд с тремя путями для формирования составов.
На наиболее удаленных участках поставили водонапорные башни для заправки паровозов. Около двух крупных татарских деревень, через которые проходила трасса, оборудовали остановочные пункты с небольшими платформами.
Наконец узкоколейка достигла двадцать третьего километра. До Бугульмы оставалось всего семь километров.
Теперь строительство велось одновременно с двух сторон, от промысла и от станции Бугульма, где дирекция Казанской железной дороги по нашей просьбе оборудовала специальный разъезд для стыковки с магистральной линией.
Глава 24
Мини-ТЭЦ
Ну вот, мы дождались. Наконец-то состоялась историческая стыковка двух участков узкоколейки.
На двадцать седьмом километре трассы бригады путейцев, двигавшиеся навстречу друг другу, встретились и уложили последнее звено рельсов.
Для торжественного открытия движения организовали небольшой митинг. На место стыковки прибыли представители районных властей, руководство промысла, передовые рабочие. Я произнес краткую речь, поблагодарив всех участников строительства,
— Сегодня мы завершили важнейший этап в развитии нашего промысла, — говорил я, стоя на импровизированной трибуне из железнодорожных шпал. — Эта узкоколейка не просто тридцать километров рельсов. Это артерия, которая свяжет нас с большой землей, позволит вывозить добытую нефть, доставлять оборудование, материалы, людей. Это наш путь в будущее!
После митинга состоялся пробный проезд по всей трассе. От Бугульмы до промысла прошел первый полноценный состав, паровоз и три платформы с оборудованием для поселка. Впервые груз добрался до нас не на лошадях по раскисшим дорогам, а по надежным рельсам.
— Сколько времени займет рейс? — спросил я у Ферапонтова, когда мы садились в импровизированный пассажирский вагон, обычную платформу, оборудованную скамейками.
— При средней скорости пятнадцать километров в час, с учетом остановок для набора воды и пересменки машинистов — около трех часов, — ответил инженер-путеец. — Это сейчас, пока путь еще не обкатан. Потом будет быстрее.
Поездка действительно заняла чуть меньше трех часов. Состав не спеша преодолевал подъемы и спуски, мягко покачиваясь на рельсах. Мимо проплывали бескрайние просторы лугов, перелески, овраги, маленькие речушки, покрытые талым снегом.
На подъезде к промыслу нас встречала толпа рабочих. Взрослые махали руками, дети бежали рядом с замедляющим ход составом. Это выглядело как настоящий праздник, и фактически им являлось.
Вечером того же дня мы организовали небольшое торжество в новой столовой поселка. На праздничном ужине присутствовали все участники строительства узкоколейки, технические специалисты промысла, представители местной власти.
После нескольких официальных благодарственных речей и вручения почетных грамот атмосфера стала более непринужденной. Кто-то принес гармонь, зазвучали песни.
Федотов, приняв несколько рюмок, демонстрировал присутствующим, как правильно забивать костыли в шпалы, размахивая тяжелым молотком с удивительной для его возраста ловкостью.
Ферапонтов, раскрасневшийся от выпитого, делился с молодыми инженерами воспоминаниями о строительстве железных дорог в Сибири, где он начинал свой путь еще до революции. Рихтер с Кудряшовым спорили о преимуществах различных конструкций насыпей. Глушков громко хвалил своих бригадиров.
Я сидел в углу столовой, наблюдая за этим оживленным общением. Зорина подсела ко мне, незаметно сжав мою руку под столом:
— О чем задумались, Леонид Иванович? — тихо спросила она.
— О том, как много мы успели сделать за такое короткое время, — ответил я, глядя в ее глаза. — Узкоколейка, поселок, нефтехранилища… А ведь еще недавно здесь были только глухая тайга и болота.
— И будет еще больше, — она доверительно наклонилась ближе. — Глядя на вас, люди верят, что возможно все.