Черные бароны или мы служили при Чепичке
Шрифт:
— Ты не мог его куда-нибудь запихнуть? — спросил он взволнованно, — Ты везде посмотрел? Во все ящики заглянул?
— Пепик, это лишнее, — горевал Перница, — Пистолет был тут, в кобуре, а теперь он в пролёте. Кто-то из этих неблагодарных мошенников у меня его свистнул, по–другому никак не объяснить.
— Это неприятно, — констатировал Троник, — Как ты мог допустить, чтобы незваный гость мог проникнуть к тебе в спальню?
— Я ничего не допускал, — бубнил старший лейтенант, — я был пьяный, как свинья, а в таком состоянии про бдительность и зоркость и не вспомнишь. Я завалился
— Мы в подразделении, — сказал замполит, — где возможно всё. Я же тебе рассказывал, что произошло со мной.
— Я бы с тобой с радостью поменялся, — уныло твердил Перница, — Отбитая жопа заживёт за пару дней, а от моего дела пахнет шишкой на всю жизнь.
Замполит был того же мнения. Если пистолет по несознательности старшего лейтенанта попал в руки каких-нибудь врагов социализма, то ситуация исключительно серьёзная, прямо-таки вопиющая. И самое время политическому работнику вмешаться в неё со всем своим авторитетом.
— Как ты думаешь, Пепик? — канючил Перница, — Не получится как-нибудь всё замять?
— Замять? — поднял брови замполит, — Исключено. Даже если бы у нас были к этому средства, которых у нас нет, мы не можем просто махнуть рукой на этот случай. Что, если пистолет похищен империалистическим агентом, который намерен с его помощью свергнуть социализм в нашей стране?
— Одного пистолета ему бы, наверно, не хватило, — предположил старший лейтенант, — не говоря уже о том, что из него никуда нельзя было попасть два раза подряд.
— Пистолет пистолетом, — не отступал Троник, — А у тебя тут незаконное вооружённое формирование. Заминать я это точно не буду, но в случае, если мы вычислим виновного, ты можешь выбраться целым и невредимым.
— Вычислим! — вспыхнул Перница, — И такое устроим засранцу! Раз он против социализма, то пусть узнает, что почём. А в суде я мог бы заявить, что меня этот проходимец оглушил. Что скажешь?
— Это пока преждевременно, — ответил замполит, — Сперва надо вернуть пистолет, и только потом мы сможем кого-то потащить в суд. И в любом случае пора немедленно приступать к действиям.
Лейтенант Троник мысленно потирал руки. Он чувствовал себя на высоте ситуации, и таким способом, какой ему и не снился. Наконец-то он сможет железным кулаком ударить по противнику и внести замешательство в его ряды. Он может и должен уничтожить империалистических боевиков, а в их существовании в рядах чёрных баронов и их изощрённости он никогда не сомневался. Он долго ждал случая, и уже почти перестал надеяться, что он представится. Ну что же, теперь настал черёд ему, обученному работнику, молниеносно перенести теоретические познания в революционную работу.
Удар по врагу должен был быть безжалостным, но продуманным.
— А самое смешное, — улыбался Троник в душе, — что помимо классового врага в собственном соку поварится и отвратительная пьяная свинья Перница.
На стройках работали, в обычном темпе, поскольку никто и понятия не имел, что назревает острый классовый конфликт. Трудовая дисциплина в эти дни, как ни странно, не снижалась и оставалась на обычном
— Парни, делайте что-нибудь, — подгонял солдат мастер Пецка, — Ведь у нас эта стройка совсем не движется. Через пару недель идёте на гражданку, там-то вам придётся поработать с огоньком.
— Что ж поделаешь, если у нас всё время неполный состав, — оправдывался Кунте, — Вот сейчас, например, нет Ясанека.
— Он вроде отошёл в туалет, — апатично заметил Кефалин.
— Вечно он срёт по два часа, — заворчал кулак Вата, — а если не он, кто кто-нибудь ещё. Поэтому никак не можем собрать полную бригаду.
— Я вам кое-что скажу, парни, — понизил голос мастер Пецка, — насчёт этого Ясанека. Я его давно раскусил. Он сядет в сортире, вытащит из кармана блокнот и пишет в него какие-то стишки.
— Совсем сдурел, — рассудил кулак, — Что может прийти в голову в сортире?
— Возможно, ты удивишься, — сказал Кефалин, — но ценность поэзии совсем не зависит от того, где она возникла. Фантазия поэта способна оторваться от грубой реальности…
— Хорош болтать и подай мне кирпич, — загремел кулак, — Вы образованные все лодыри, и думаете, что всё можно заболтать! И ты тоже из таких! Мне вот интересно, напишет кто-нибудь из вас что-нибудь приличное?
— Например, о чёрных баронах, — присоединился Кунте, — Должно получиться неплохое чтиво.
Кефалин задумался.
— Это был бы достойный поступок, — сказал он через некоторое время, — такой же достойный, как подвиг штабного ротмистра Ешатека.
— Какого Ешатека, — спросил Кунте.
— Это был человек, который спас несколько сотен болотных черепах, — пояснил Кефалин, — Когда перед войной в Восточной Словакии осушали Чёрное болото, никто не подумал, что при его осушении погибнет целый ряд ценных животных, в первую очередь болотные черепахи, которые у нас водятся лишь в нескольких местах. Но нашёлся штабной ротмистр Ешатек, который думал не так, как начальство. С превеликим трудом он переловил черепах…
— Почему с превеликим трудом? — отозвался Салус, — Черепаха — это тебе не заяц, её, наверное, даже ты догнал бы.
— Это не просто черепахи, — просветил его Кефалин, — Болотные черепахи очень шустрые и умеют прыгать, словно лягушки. Кроме того, обитают они в местах, куда человеку особо лезть не захочется. Я уж не говорю про комаров и прочий гнус. Пока штабной ротмистр Ешатек доставил черепах в безопасное место, пришлось ему изрядно повозиться.
— А мы, значит, словно те болотные черепахи, — задумчиво произнёс Кагоун, — которых ты спасёшь, если о нас напишешь.