Черные бароны или мы служили при Чепичке
Шрифт:
— Товарищ ефрейтор, — стонал Ясанек, — разрешите мне сходить в медпункт! Я ранен!
Галик захихикал.
— Ну что вы, Ясанек, — сказал он довольно, — ваш случай показывает, что труд рабочего класса нелёгок. Народ вам доверил кирку, а вы ей лупите себе по роже! Рядовой Вампера опять чуть не попал под автотранспортное средство, якобы он не слышал шум мотора. Был бы я зверь, то мог бы это квалифицировать, как попытку самоубийства, и Вампера стоял бы перед прокурором. Но я тут с вами, доценты, прямо само терпение, и понимаю, что вы криворукие неумёхи! Валите, Ясанек, в свой медпункт,
Потом он переключился на рядового Влочку.
— Ну что, Влочка? — захихикал он, — Как вам социалистический реализм? Лопата вам очень идёт, кто бы мог подумать! Сегодня от вас хоть какая-то была польза нашему обществу! Это не то, что мазать кисточкой бумажки! Вот увидите, я из вас на старости лет сделаю человека!
Седовласый художник не возражал, а Галик уже выискивал взглядом следующую жертву, прыгал вокруг засыпающих солдат и донимал их своими насмешками.
— Штетка! — закричал он на священника, — На церковной кафедре вы, небось, так не потели? Распространяли среди народа заблуждения, и ещё за это брали деньги!
Священник помрачнел.
— Я никогда не распространял заблуждений, — сказал он глухим голосом, — И моя совесть совершенно чиста.
— Плевать мне на вашу совесть, Штетка! — разъярился ефрейтор, — Вы здесь в армии, а армия — не детский сад! Если вы вдруг на гражданке были идеалистом, то здесь об этом забудьте! На меня никакая мистика не действует! Либо станете марксистом, Штетка, либо я вас так прижму, что пузыри из носа пойдут!
Любой другой на этом месте оставил бы дискуссию, но священник Штетка встал в боевую стойку.
— У меня есть принципиальные предубеждения против марксизма, товарищ ефрейтор, — сказал он, — а свобода вероисповедания гарантирована конституцией.
— Блин! — прошептал Цимль, — Он, небось, и не знает, что такое конституция!
Галик аж задохнулся.
— Штетка, — завопил он, наконец, — У вас тут лёгкой жизни не будет! Я с вас шкуру спущу! А сейчас пойдете мыть унитазы, ясно? Если хотите, можете там заодно и помолиться!
— Я с тебя удивляюсь, — зашептал Цимль священнику, — что ты с ним препираешься. Это ж всё равно, что дискутировать с надзирателем Свободой в Панкраце. Знаешь, что тебе этот дурень может устроить?
— Учитель Ян Гус взошёл на костёр за правду, — достойно ответил священник Штетка.
— Это что-то очень умное, — проворчал угонщик, — но с этими унитазами он тебя достанет.
Ефрейтор Галик, между тем, перешел к цыгану Яно Котлару.
— Ну что, цыганская рожа, — насмешливо спросил он, но этого делать не стоило. Цыган вспомнил свой опыт в Непомуках, и прежде, чем кто-нибудь успел его остановить, уже был на дереве. Не обращая внимания на снежную лавину, которую вызвал, влезая на дерево, он уселся на заснеженной ветке и завыл протяжную, тоскливую песню.
В это время в лагерь возвращались и грузчики и на их лицах сияло высокомерие привилегированного слоя. Это были счастливцы, которые провели рабочие часы за пределами территории, огороженной колючей проволокой, и теперь некоторые из них намекали, что не обошлось без приключений. Рядовой Бухлава принес под бушлатом две
Бухлава не врал. Что касалось паркета, цемента, кокса, песка, или другого строительного материала, то об одной машине и говорить не стоило. Гражданские предлагали водителям и их помощникам приличные суммы, поскольку частные дома, дачи, сараи и свинарники ветшали и безотлагательно требовали ремонта. Подкупить водителя было одной из немногих возможностей раздобыть стройматериалы.
Рядовой Виктор уверял приятелей, что в Клатовах переспал с женой одного старшего лейтенанта, который сейчас на манёврах.
Также и остальные грузчики, за исключением отъявленного кулака Ваты принялись делиться своими приключениями.
Однако служба у чёрных баронов — не изящный роман, и ефрейтор вместе с остальными командирами отделений привёл личный состав в должное оживление.
— Моемся, переодеваемся, не болтаемся! — кричал он, — Через десять минут строимся на боевую подготовку! Не болтаемся, не тянемся, бегом на построение! Ходу, ходу, ходу!
Измученные и полусонные солдаты тихо роптали, пытаясь продлить краткие минуты отдыха, но на помощь энергичным ефрейторам пришёл сам командир роты. Глядя на еле бредущих калек, он помрачнел.
— Ну что с построением, товарищи? — закричал он, — Солдат должен быть готов к бою в любых условиях! Иначе это не кто? Иначе это не солдат! А я из вас сделаю солдат, будьте спокойны! Вы рота бездельников, мошенников и симулянтов! Если бы вас видел товарищ министр, он бы что? Он бы проблевался! Но я вам обещаю, товарищи, что я из вас сделаю образцовых солдат! Через два года буде гордостью армии, и на гражданку пойдёте не как банда наглых дармоедов, а как порядочные члены нашего общества! Ещё будете мне за это что? Еще будете мне за это благодарны!
Ласковые, отеческие слова командира очевидно воодушевили бойцов, и построение на боевую подготовку было проведено к его полному удовлетворению.
— Здравствуйте, товарищи! — загремел Гамачек загнанному подразделению.
— Здравия желаем, товарищ лейтенант! — ответила несчастная рота.
— Товарищи! — сказал командир, — Мы, граждане нашей республики, должны осознать, что нашу народно–демократическую армию мы строим не курам на смех! Мы нашу армию строим для чего? Мы нашу армию строим для того, чтобы устрашить противника! Но неприятель будет устрашён только тогда, когда мы будем боеспособны! Поэтому надо что? Поэтому надо как следует тренироваться и всем сердцем посвящать себя боевой подготовке! Солдат должен уметь не только застилать койку и выполнять воинское приветствие, но также и атаковать вражеские позиции! Но нельзя идти в атаку что? Нельзя идти в атаку бездумно! И поэтому мы эту науку сейчас что? Поэтому мы эту науку сейчас изучим! Командиры взводов и отделений проведут занятия по передвижению ползком и укрытию на пересечённой местности! И сейчас, товарищи, вы убываете куда?