Черные бароны или мы служили при Чепичке
Шрифт:
Тут он обратился к Кефалину:
— Как ваша фамилия?
— Шумлирж, — не моргув глазом, ответил Кефалин.
Мазурек старательно записал в блокнот. — А ваша? — спросил он Кагоуна.
— Рокитник, — сказал Кагоун.
— Рокитник, — довольно промычал Мазурек, — И третий товарищ?
Кунте сказал, что его фамилия Бобечек, и его слова были приняты на веру.
— Теперь идите на рабочие места, — указал им лейтенант, — а вечером будет объявлено о вашем наказании.
Бойцы пошли на стройки, споря о том, что сделает Мазурек, когда поймёт, что его обманули.
Вечером старший лейтенант построил
Дальше он продолжить не смог, потому что рота буйно захохотала. Мазурек испуганно посмотрел на старшину Блажека, поскольку не был уверен, что не вспыхнул бунт. Блажек тоже не мог выговорить ни слова, но потом овладел собой.
— Товарищ старший лейтенант, — сказал он, — таких солдат в нашей части нет.
— Должны быть, — стоял на своём Мазурек, — У меня здесь чёрным по белому: Шумлирж, Рокитник и Бобечек.
Но Блажек вновь решительно отверг существование перечисленных солдат. Мазурек нахмурился и подошел ближе к строю. Пристальным взглядом он рассматривал своих подчинённых одного за другим. Некоторые казались ему знакомыми, но точно указать виновных он не решался.
— Товарищи, — вздыхал он, — какое может быть доверие, когда сплошной обман, это надо исправлять, дисциплина и доверие, это главное, есть солдат, а есть командир, когда они друг другу не доверяют, это плохо, сила армии в дисциплине и доверии, надо это понимать, это очень важно, товарищи, я хочу по–хорошему, хотя я человек суровый, почему вы мне лжёте, если Шумлирж, Рокитник и Бобечек здесь не служат, то это неправильно, товарищи, это не доверие…
Наверное, он говорил бы ещё очень долго, если бы на балконе не появилась пани Яна и не вмешалась бы с присущим ей темпераментом:
— Павол! — взвизгнула она великолепным сопрано, — ты что думаешь, я за тебя буду мыть окна?
С появлением старшего лейтенанта Мазурека ситуация в роте действительно изменилась. После ухода лейтенанта Гамачека не стало последнего человека с сильным характером, и никому не хотелось занимать его место. Мазурек к этому не имел ни малейших способностей, лейтенант Троник старательно держался политической линии, и дисциплинарные проступки его не занимали, а мастер популистской политики старшина Блажек, который не принадлежал к диктаторскому типу, лишь расширил торговлю увольнительными и продовольствием. Солдаты ездили домой каждые две недели. В субботу и воскресенье всегда исчезало полроты, а Мазурек этого и не замечал. Блажек манипулировал ротой, как хотел, и всегда умел совместить собственный интерес с интересами остальных. Солдаты, уезжающие в субботу утренним поездом к своим жёнам и девушкам, охотно отказывались от своего двухдневного рациона в пользу старшины.
Мазурек очень удивлялся аскетизму своих подчинённых, которые не просили увольнительных, как это бывало в других частях. Ему, как командиру, даже приходилось поломать голову, чтобы отчитаться перед Непомуками о шести положенных увольнениях. В будний день домой не ездил никто, за исключением рядового Тыживца.
Рядовой Тыживец то и дело совершенно легально ездил в Прагу по поводу своего развода или, наоборот, очередного примирения с женой. Его заваливали письмами друзья, наперебой сообщая ему об изменах жены. Тыживец рвал на себе
Однажды вечером Кефалин наткнулся на Тыживца в помещении, которое когда-то должно было стать ванной. Тот стоял, прислонившись к стене, и всхлипывал.
— Что случилось? — спросил Кефалин.
Тыживец сначала промолчал.
— Она мне изменяет, — сказал он, наконец.
— Ты ведь уже давно знаешь! — удивился Кефалин.
Тыживец повертел головой.
— Где там, — вздохнул он, — это была такая уловка, чтобы я чаще мог к ней ездить. Эти письма мне посылал один приятель, который работает в адвокатской конторе. И все шло хорошо, пока я этого проклятого, подлого адвокатишку не привёл к себе домой. Теперь всему конец!
— Она в него влюбилась? — спросил Кефалин.
— Насчёт влюбилась не знаю, — горько сказал Тыживец, — знаю только, что она с ним спит, а это ещё хуже, чем если бы она в него влюбилась!
Лейтенант Троник вызвал Кефалина к себе в кабинет.
— У меня к вам, Кефалин, есть один деликатный вопрос, — слова лезли из него, как наждачная бумага, — Я хотел бы узнать ваше мнение, как комсомольца и ротного агитатора. Обещаю вам, можете говорить откровенно.
— Я попробую, — пообещал Кефалин, — но я не понимаю, о чём речь.
Троник тяжело вздохнул. — Что вы думаете о текущей ситуации? — спросил он патетически.
Кефалин задумался.
— Ситуация тяжелая, — сказал он, подумав, — западные империалисты…
— Я имею в виду не международную ситуацию, — прервал его лейтенант, — и вы это прекрасно знаете. Я говорю о ситуации в нашей роте. Мне кажется, и не только мне, что то, что происходит, не идёт на пользу сознательности личного состава. Я никогда не вмешивался в полномочия командира, и делать этого не собираюсь. У лейтенанта Гамачека, конечно, тоже были недостатки, но это… Что чересчур, то чересчур!
— Если бы вы, товарищ лейтенант, выражались яснее, — притворился дурачком Кефалин, — я и вправду не понимаю, о чём вы.
— Чёрт, Кефалин! — взорвался лейтенант, — Вы хотите сказать, что не знаете о невозможном поведении старшего лейтенанта Мазурека? Вы понятия не имеете о том, что его жена, к слову сказать, очень несознательная гражданка, его бьёт? Разве можно такие вещи молча сносить?
— Если он сам их сносит молча, — пожал плечами Кефалин, — почему это нас должно беспокоить?
— Командир должен быть образцом для подчинённых! — воскликнул лейтенант, — Бойцы должный видеть в нём пламенный пример! А это что за пример, когда жена его колотит, словно сноп? Она даже купила для него новый кнут!
Кефалин сладко улыбнулся.
— С этими примерами всё ужасно сложно, товарищ лейтенант, — сказал он, — Даже вот Юлиус Фучик не для всех пример! У карлинского виадука держал сырную лавку торговец Кочвара, и он всегда говорил:«Мне пан Фучик всегда нравился, очень хороший был покупатель. Любил сыр и часто ко мне заходил. Милый, приличный человек. Только я его каждый раз видел с новой девушкой, и таких людей нельзя ставить в пример молодёжи!»