Чёрные крылья зиккурата
Шрифт:
— Даэв… если б я могла встать… ты бы там не стоял.
— Плохое начало для знакомства. Мне кажется, ты не очень общительна.
Улыбка стала шире. Маркус увидел в трещинках на губах капли крови.
Он снова подошёл к пленнице и принялся развязывать верёвки на ногах.
— За что тебя так спеленали?
— Придумай сам.
— Видимо, пыталась бежать?
Риана не отвечала. Она сконцентрировалась на том, чтобы сесть.
— Ты — валькирия, я прав? — задал Маркус следующий вопрос.
Риана
— Обычно валькирии не умеют драться. Валькирию-воина я вижу впервые.
— Рада, что удивила тебя, — сухо сообщила Риана и, не вставая, изобразила полупоклон.
— Покажи мне крылья. Хочу рассмотреть своё имущество, — сказал Маркус, слегка отодвигаясь, чтобы дать рабыне немного пространства. Он слегка кривил душой: за то недолгое время, что провёл на войне, Маркус видел валькирий-бойцов. В основном плохих. Но были и другие. Те, чьи крылья черны. Кто становился продолжением своих клинков.
Взгляд валькирии стал злым.
— Я не открываю их при чужих, — заявление слегка вывело Маркуса из себя.
Несколько секунд он смотрел на своё приобретение, удивлённо приподняв брови. Рука сама легла на рукоять кнута, пристёгнутого к поясу.
Неизвестно, чем закончился бы разговор, если бы в этот миг не отворилась дверь — и на пороге не появился лекарь — полноватый лысеющий старичок в льняной тунике, подпоясанной простой бечевкой.
— Лечитель Вариус, — Маркус слегка поклонился, не более, чем того требовала учтивость.
— Третий час утра. Если б не ваш авторитет, патриций… — голос у лекаря был скрипучий. Симпатии в нём тоже было ни граном больше, чем требовал хороший тон. — Кто болен?
Маркус кивнул на пленницу. Руки и ноги той уже были свободны, но она всё ещё оставалась неподвижна. Лицо Вариуса скривилось, но это выражение тут же исчезло, когда он встретился взглядом с патрицием. Лекарь подошёл к пленнице и пожевал губами.
— При всём уважении, патриций, я не лечу валькирий. Неужели у вас нет лекаря для рабов?
— Я не желаю связываться с низкопробными костоправами. Они мне неприятны.
Вариус брезгливо коснулся кончиками пальцев повязки и тут же отдёрнул руку.
— Вы не могли хотя бы приказать… помыть её.
Маркус почувствовал раздражение. Вариус позволял себе слишком много. Но раньше, чем он ответил, прозвучал абсолютно твёрдый голос с отчётливым северным акцентом.
— Я здорова, — сообщила Риана. Она снова попыталась сесть, и на сей раз ей удалось оторвать плечи от деревянной доски.
Маркус этого не заметил. Поведение лекаря оскорбило его лично. Уступить сейчас означало породить грязные слухи о собственной слабости. Вкупе с неудачей на арене, это приводило его в ярость.
— Вариус, — сказал он тихо, — я плачу чистым золотом. За работу и за молчание. Уверен, я не единственный
— Позвольте, — усмехнулся Вариус, — даже самые развращённые не предлагают мне ощупывать перепачканных в грязи рабов.
— Мне не нужен лекарь, — повторила пленница и ещё раз попыталась встать. Сильная рука Маркуса припечатала её обратно к ложу.
— Я сказал, лечитель Вариус, что мне требуются ваши услуги. Вы окажете мне их — так или иначе.
Немигающим взглядом он смотрел в глаза лекаря. Тот не был даэвом. Разве что маленькая примесь древней крови. Вариус чувствовал, как от одного взгляда Маркуса по жилам разливается ледяная ртуть.
Он открыл рот, но ничего так и не произнёс. Только повернулся к валькирии и принялся распутывать повязку.
Маркус отошёл к столу и наполнил бокал вином. Затем переместился к окну, за которым медленно колыхались на ветру верхушки кипарисов. Небо было почти чистым. Дым от очагов, обычно застилавший горизонт по ночам, отнесло ветром к востоку, и теперь дышалось необычайно легко.
— Дрянная рана, — сообщил скрипучий голос из-за спины патриция, — можете делать со мной что хотите, господин Цебитар, но здесь полно грязи, похоже, будет заражение.
— Что это значит? — спросил Маркус, не оборачиваясь.
— Это значит, господин мой, что нужно или бережнее обращаться с имуществом, или не тревожить по ночам честных людей. Пару часов назад я мог бы просто промыть рану и наложить швы. Теперь же… надо удалять.
— Удалять что? — спросил Маркус, наконец обернувшись.
— Руку, патриций, руку. Вот отсюда, — он ткнул пальцем в самое плечо валькирии.
— Я здорова, — прошипела та сквозь зубы в третий раз.
— Зачем же мне валькирия без руки? — спросил Маркус.
— Вот и я не знаю зачем. На вашем месте я бы её продал, пока она ещё цела. Или выкинул в канаву, — Вариус помолчал. — Но если будем удалять, мне нужно сходить за инструментами.
— Вы свободны, — Маркус подбросил в воздух мешочек с монетами, и лекарь ловко поймал его на лету, — благодарю за визит.
Вариус поклонился — не более, чем того требовала учтивость — и вышел.
Маркус повернулся к рабыне. «Вот почему Клементе удалось её купить», — подумал он.
Когда дверь приоткрылась, выпуская лекаря наружу, Маркус крикнул в тёмный проём:
— Шиана!
Затем он подошёл к воительнице и спросил, разглядывая её обожжённое солнцем и исхудавшее лицо:
— Ты в самом деле не можешь встать?
Валькирия не отвечала. Она прикрыла глаза. Отвратительно было понимать, что, несмотря на то, что руки её свободны, она всё так же полностью во власти даэва. Свобода казалась такой близкой — но не было сил ни то что воспользоваться ей, даже шевельнуться.