Чёрные крылья зиккурата
Шрифт:
Она вздрогнула, почувствовав, что рука патриция приподнимает её, помогая сесть. Но даже так, едва лишившись опоры, она тут же начала заваливаться на бок.
— Маркус Цебитар, — произнесла она одними губами. Что было в этом даэве такого, что заставляло Хозяина произносить его имя шепотом?
— Помоги мне перенести тебя, — сказал тем временем даэв и, обхватив рабыню за поясницу, заставил её встать. Валькирия была лёгкой, будто пустая кукла. Намного легче любого даэва. Под обожжённой и изрезанной шрамами кожей отчётливо прощупывались кости.
В
Когда кровавое марево расступилось, она обнаружила, что лежит на просторной кровати, застеленной шёлковым покрывалом. Слегка повернув голову, чтобы рассмотреть Цебитара, Риана вместо этого увидела в дверном проёме стройную девушку в полупрозрачных шароварах, с лицом, скрытым чадрой.
— Шиана, воду для омовения и ужин, — сказал патриций, проследив за взглядом валькирии.
Шиана изогнулась в грациозном поклоне и исчезла в темноте. Отпустив валькирию, Маркус невольно отряхнул руки одну о другую.
Риана стиснула зубы.
— Как твоё имя? — спросил даэв.
— Риана, — процедила рабыня и в упор уставилась на Цебитара.
Маркус поднял брови. Кое-что в именах валькирий он всё-таки понимал. И прозвучавшее слово не было похоже ни на одно из них.
На пороге снова показалась Шиана. На сей раз следом за ней шёл управляющий. Шиана несла в руках серебряный поднос с едой, управляющий — небольшую умывальницу, тоже серебряную. Когда взгляд его натолкнулся на валькирию, римлянин на секунду замер, но ничего не сказал. Риана, которая была по горло занята собственными ощущениями в постепенно оживающих конечностях, всё же заметила эту секундную заминку, но лишь стиснула зубы и ответила упрямым взглядом.
— Что-то ещё, господин? — спросил управляющий.
Маркус только махнул рукой, отпуская обоих. Он сел на край кровати и поставил на колени умывальницу. Взял в руки губку и повернулся к Риане. Патриций, конечно, предпочёл бы оставить это унизительное занятие слугам, но опыт с лекарем показал, что это бесполезно.
В сопровождении пристального и недоумённого взгляда Рианы, он поднёс губку к рваной ране на плече пленницы и легко коснулся её края. Риана вздрогнула. Маркус перевёл взгляд с раны на её лицо. Оно не выражало ничего.
— Очень больно? — спросил Маркус, без особого, впрочем, сочувствия.
— Обычная рана, — ответила Риана, и Маркус отметил про себя, что рабыня больше не язвит.
Маркус отвернулся и ещё раз аккуратно коснулся раны с другой стороны. Губка оставляла на коже, покрытой толстым слоем грязи, заметный светлый след. Маркус отжал её и, снова намочив, повторил движение.
— Лекарь сказал правду? — сухо спросила Риана.
Маркус приподнял взгляд и поднял брови.
— Придётся… — она сделала паузу, — удалять?
Маркус честно пожал плечами. В медицине он понимал примерно столько же, сколько не понимал в лошадях.
Риана перехватила его руку, державшую губку. Валькирия
— Пожалуйста… — Риана прокашлялась. Слова давались ей с трудом, но не потому, что она была слишком слаба. Одно за другим приходилось произносить те слова, которые она с трудом могла бы сказать даже другой валькирии, — пожалуйста… господин… разрешите мне посмотреть, — Маркус непонимающе глядел на неё, — зеркало…. Дайте зеркало.
Маркус кивнул. Он опустил губку в изрядно помутневшую воду и встал. Подошёл к столику с драгоценностями и, взяв со стола небольшое зеркало в резной деревянной раме, поднёс его к плечу валькирии. Маркус хотел было отдать его Риане, но потом подумал, что та может не удержать хрупкий предмет.
Риана повернулась к зеркалу, разглядывая рану. Затем подняла здоровую руку и раньше, чем Маркус успел перехватить её, запустила пальцы в глубину разорванных тканей.
Маркус торопливо отвернулся.
Некоторое время он стоял, глядя в непроглядную темноту за окном.
— Уже всё, — сказала Риана тихо и как-то умиротворённо, — спасибо. Большое спасибо.
Маркус повернулся. Валькирия лежала, откинув голову на подушки, и тяжело дышала. Глаза её были прикрыты. Похоже, последнее действие стоило ей остатков сил. В окровавленной руке она сжимала что-то белое. Присмотревшись, Маркус понял, что это обломок зуба виверны.
Глава 6. Договор
Риана пришла в себя в маленькой комнатке, погружённой в полумрак. У одной стены стояла кровать, на которой лежала она сама. В изголовье постели — тумба, на ней — горящая лампадка, глиняный кувшин с водой, стакан и нож в кожаных ножнах. Особенно её заинтересовало последнее.
«Он сам даёт мне возможность себя убить? Какой в этом смысл?»
Оглушающее осознание свободы — от цепей, от плена, от необходимости стоять на коленях и терпеть прикосновения ненавистных рук нахлынули на неё. Пусть всё только начиналось, и предсказать, что ждёт её в доме Маркуса Цебитара пленница не могла, но она впервые за долгие годы имела достаточно свободы, чтобы по своему желанию шевельнуть рукой или ногой. Более того, она видела перед собой нож и могла воспользоваться им — чтобы убить проклятого даэва, как хотел того Хозяин. Или… — Риана затаила дыхание при этой мысли, — убить себя саму. Совершить, наконец, поступок достойный катар-талах, а не той жалкой твари, которой она стала.
Несколько долгих секунд Риана смотрела на нож и обдумывала эти два варианта — но принять решение так и не смогла. Сквозь маленькое окошко в комнату проникал свет звёзд, и Риана хотела вдохнуть воздух свободы ещё раз. Ещё недавно она не могла представить, что когда-нибудь у неё появится такой шанс. А теперь её оставили одну, без оков. Риана закрыла глаза и сделала глубокий вдох, успокаивая взбесившееся сердце.
Опыт, полученный за годы жизни в плену, говорил, что даэвам нельзя доверять. Каждое слово патриция — двойная ложь.