Черные люди
Шрифт:
Гермиона смотрела на Джинни, не мигая, и чувствовала, как вскипают в глазах горячие слезы обиды.
– Что ты, Джинни, - медленно проговорила она, - конечно же, мне не безразлично. Я просто забочусь о тебе. Я уже потеряла Рона и не хочу, чтобы ты умерла от голода, пока будешь горевать. Поверь, Джинни, мне так же плохо, как и тебе.
– Никому не может быть так же плохо, как мне, - процедила Джинни. – А Рон, он всегда был тебе безразличен. Уходи. Я останусь с Гарри.
Гермиона отступила на два шага и смахнула непрошеные слезы обиды. Джинни же сделала вид, что Гермионы тут вовсе нет, и повернулась к Гарри, поглаживая его спутанные волосы пальцами. Гермиона развернулась
«Нужно быть сильной, - сказала она сама себе, спускаясь по лестнице, - Джинни нужно понять. Ей тяжело. Это ее брат все-таки. Она просто раздавлена своим горем. Нельзя на нее обижаться. Мы с Гарри должны ее поддержать».
Гермиона брела к Большому Залу скорее по привычке, нежели осознанно. Она вспомнила, как металась по этим коридорам во мраке прошедшей ночи, и теперь искренне недоумевала, как можно было заблудиться. Сквозь окна пробивался слабый серый свет, и в коридорах было уже не так темно. Впрочем, проделав половину пути, Гермиона обнаружила одну странность: все люди с портретов куда-то пропали. Она привыкла к тому, что они постоянно находятся на своих портретах: спят и просыпаются, переговариваются с соседними портретами. Изредка, они, конечно, захаживали друг к другу в гости, но так, чтобы все разом куда-то ушли, она припомнить не могла.
– Странно это все, - пробормотала Гермиона, подходя к Большому Залу.
В Зале тоже было непривычно тихо. Обычно все переговаривались, здоровались друг с другом, бродили между столами, но теперь в зале царила непривычная тишина. Гермиона окинула взглядом факультетские столы и заметила, что некоторые выглядят ничуть не лучше ее самой или Джинни, оставшейся в башне. От мысли о Джинни снова защипало глаза, и она предпочла сесть на ближайшее место за столом своего факультета. Гермиона сложила руки перед собой и просто уставилась в стол, ощущая спиной чужие взгляды. Она желала бы, как и Джинни, не спускаться в Большой Зал и не видеть всех этих людей, которые, наверняка уже успели обсудить ее горе, а может, даже и не знали о нем.
– Прошу внимания, - раздался голос профессора МакГонагалл, и Гермиона резко повернулась к преподавательскому столу. Боковым зрением, она заметила, что многие поворачиваются к директору с любопытством, однако были и такие, которые, как и Гермиона, повернулись резко, а некоторые и вовсе не отреагировали на просьбу директора, продолжая смотреть перед собой или в стол.
– Уважаемые студенты, - продолжила МакГонагалл, - руководство школы разберется с той чередой случаев, что произошли сегодняшней ночью. Родителям пострадавших уже отправлены совы. Мы разберемся в ситуации, а пока что я хочу освободить от занятий третий и четвертый курсы Хаффлпаффа, пятый, шестой и седьмой курсы Рейвенкло, а также седьмой курс Гриффиндора. Мои глубочайшие соболезнования.
Гермиона непонимающе повернула голову к столу Хаффлпаффа. Ребята с тех курсов, что назвала МакГонагалл, были чем-то удручены. Однако раздавшийся со стороны Слизеринского стола смешок отвлек ее от этих мыслей. Она резко повернулась на звук и увидела Малфоя, скривившего губы в скептической ухмылке. Подавив желание запустить в него каким-то заклятием, Гермиона почти силой заставила себя повернуться к столу и уставиться взглядом в тарелку. Она начинала догадываться, в чем причина такого заявления МакГонагалл, однако хотела уточнить это у нее лично.
Завтрак прошел в тишине. Гермиона наскоро съела пару тостов, но из зала не уходила, дожидаясь пока все разбредутся и она сможет задать МакГонагалл свой вопрос. Однако та подошла к ней сама.
– Мисс Грейнджер, - голос директора был
– В башне, - прошелестела Гермиона. В горле будто встал ком, который она не могла ни сглотнуть, ни откашлять, поэтому голос ее был сиплым и немного шелестящим. – Джинни сказала, что не голодна, а Гарри еще спит.
– Очень хорошо, - кивнула МакГонагалл. – И все же я бы хотела, чтобы вы все были на виду. Нам не нужны больше такие инциденты.
– Профессор, - Гермиона почувствовала подходящий момент для своего вопроса, - а все те курсы, что сегодня освобождены от занятий – там тоже что-то произошло?
– К сожалению, да, - вспышка молнии за окном осветило лицо МакГонагалл, которое посерело от переживаний. – После визита к вам, я вернулась в свой кабинет, где меня уже ждала староста Рейвенкло. У них произошло то же самое, что и с мистером Уизли, но пострадало сразу четыре человека. Два пятикурсника, девушка с шестого курса и семикурсник. Пока я разбиралась с ней, поступила информация с Хаффлпаффа. Там не стало троих. Я не знаю, с чем это связано, но мы разбираемся.
– Я могу чем-то помочь, профессор? – тихо спросила Гермиона.
– Я думала, вы захотите вернуться в башню и попытаться пережить горе с друзьями, - МакГонагалл поправила очки, и Гермиона второй раз за это утро ощутила себя бесчувственной.
– Мне, - она запнулась, - мне лучше пережить его в одиночестве.
– Как знаете, мисс Грейнджер. Как знаете.
Гермиона смотрела вслед удаляющейся МакГонагалл, и в голове ее крутилось сразу несколько мыслей, ни одна из которых не была внятной. Стоило лишь попытаться ухватиться за какую-то из них, как все они ускользали, оставляя на душе только давящее чувство вины с примесью отчаяния. Гермиона встала со своего места и побрела прочь из Зала, однако в дверях остановилась, и было отчего. Прямо напротив выхода из Большого зала стоял у колонны Драко Малфой.
– Что, грязнокровка, впервые в жизни не знаешь правильного ответа? – усмехнулся он.
– Какое тебе дело? – вяло огрызнулась Гермиона. – У всей школы трагедия, и только ты позволяешь себе ехидные смешки и комментарии.
– А что поделать, если я, похоже, единственный, кто знает, в чем дело, - Малфой неприятно хохотнул.
– Так иди и расскажи директору МакГонагалл, - выпалила Гермиона и закашлялась.
– Нет нужды. Это закон природы Грейнджер. Закон той магической природы, который грязнокровкам не понять никогда. Так что я, пожалуй, буду наслаждаться, глядя, как тебя и тебе подобных постигнет участь Уизли. А теперь отойди. Не приведи Мерлин, Астория увидит тебя рядом со мной и расторгнет нашу помолвку.
– Какая еще помолвка, - задохнулась возмущением Гермиона. – Вы еще в школе!
– Обычная, Грейнджер. Которая тебе не светит. Чистокровным волшебникам выбирают пару практически с рождения. Так что отойди, не хочу запятнать себя в глазах будущей жены.
Гермиону трясло от злости, но она вовремя напомнила себе, что у нее есть дела поважнее, чем глупые споры с Малфоем, и двинулась в сторону лестницы, ведущей наверх. Она поставила ногу на нижнюю и ступеньку лестницы, и вдруг поняла, что не может сделать и шагу. Бессонная ночь все же давала о себе знать. Гермиона вцепилась в поручень и практически втащила сама себя на ступень, проклиная Малфоя, чье ехидное фырканье било в спину, словно молот. Она уже хотела повернуться и что-то ему ответить, но побоялась, что потеряет равновесие и упадет с лестницы. Это было бы еще хуже, так что Гермиона поставила ногу на следующую ступень, ругая себя саму за то, что не удосужилась хотя бы вздремнуть.