Черные минуты
Шрифт:
Макетон показал мне оборванную по краю страницу, где было написано: «Винсенте Ранхель» и «Хилитла, 18-я миля». Мне не понравилось направление его мыслей.
— Вместо того чтобы беспокоить законопослушных граждан, ты бы лучше занимался делом Бернардо Бланко.
Он, похоже, обиделся. Думаю, он хотел встать и встряхнуть меня как следует, но не смог и лишь злобно зыркнул на меня из моего кресла.
— Будто вы не знаете, что эти убийства связаны. Бернардо Бланко, девочки, Шакал.
— Слушай, а в каком году ты окончил школу?
— В
Я быстро нашел копию его табеля. Кабрера Рубалес Рамон. Оказывается, на выпускном экзамене я поставил ему А. Макетону? Вот это да! Кто бы мог подумать! Почему же общение с ним не отложилось у меня в памяти? Нет, я что-то припоминаю. Вроде бы он был тихий ученик, незаметный. Кажется, у него даже было прозвище — Человек-невидимка.
Я неловко открыл шахматную доску, и фигуры посыпались на стол. Вместе с пешками и слонами выпала связка ключей. Макетон с интересом наблюдал за мной.
— Возьми, — сказал я ему. — Это ключи Бернардо. Он отдал их мне несколько месяцев назад, когда заметил за собой слежку. Сомневаюсь, что Весельчак оставил следы, но если тебе повезет, ты найдешь, что ищешь.
Вместо благодарности он строго ткнул в меня пальцем и сказал:
— Людей, между прочим, убивают. Если выяснится, что вы замешаны, я за вами вернусь.
Тут я краем глаза заметил, что за окном на улице стоят двое и смотрят на меня.
— Ты приехал на черном пикапе?
— Нет.
— На парковке стоит пикап и еще два каких-то типа. Тебе лучше выйти через черный ход. Там позади футбольное поле, а за ним начинается лес. Лесом доберешься до Колонии дель Боск. Впрочем, как знаешь. Я никуда не пойду. Мне бояться нечего.
Порыв ветра ударил в открытое окно, и я поспешил закрыть его.
— Тебе пора, засиделся ты на одно месте. Только будь осторожен — начинается шторм.
Когда я обернулся, Макетона уже не было.
Глава 9
Убедившись, что ствол полностью заряжен, Кабрера вышел на улицу. Не успел он сделать и пары шагов, как пикап, стоящий на другой стороне, медленно двинулся следом. Этот черный грузовик Кабрера видел не впервые: он же маячил на парковке возле больницы. Черт подери, священник прав — за ним слежка.
Из-за угла налетел сильный порыв ветра, предвещающий скорый шторм. Что ж, это все решает. Начался дождь. Когда он вскочил в автобус на Авениде Университет, пиджак и рубашку было хоть отжимай. Проехав несколько остановок, Кабрера вышел и в толпе людей перешел на другую сторону. Пикап тем временем стоял на светофоре в ожидании зеленого. Через два поворота он добрался до дома. Дрожащими руками вынул ключи. Попробовал один, второй — не подходят. Грузовик приближался — он слышал, как чихает выхлопная труба. Грузовик был уже на углу, когда нужный ключ был наконец найден, замок открылся, и Кабрера юркнул в дверь. Подождав с минуту, он выглянул из окна — никого нет, пикап проехал мимо.
Кабрера, дрожащий от волнения и холода, поднялся на второй этаж.
Он стоял у окна, пока ему не захотелось пить. Он спустился вниз на кухню, а затем перешел в гостиную. Книг тут было немного, но они давали представление об интересах Бернардо: хроники недавнего прошлого, политические скандалы, серия «Помоги себе сам» и несколько детективов. Кабрера открыл небольшой альбом личных фотографий, лежавший на CD-проигрывателе. Среди прочих были и совместные снимки с техасской подругой, была и в точности такая, что Кабрера подобрал на автостанции. В порыве жалости он вынул эту фотографию и фотографию Бернардо и поставил их вместе на полку.
Зазвонил телефон. Кабрера, сам не зная зачем, поднял трубку, и незнакомый голос произнес:
— Готовься, ты скоро умрешь.
Пошли короткие гудки.
Кабрера сразу позвонил на автостанцию и поинтересовался, когда ближайший автобус в Мехико.
— Сегодня вечером в десять, но мест нет.
— А следующий?
— Завтра в семь.
Словом, придется ночевать в этом доме. Хорошо, что здесь можно хотя бы полюбоваться лагуной.
Ветер ревел всю ночь. Около половины двенадцатого окно внизу жалобно звякнуло, будто его пытаются разбить. Кабрера кубарем скатился по лестнице, но за окном никого не было. Потом он пошел на кухню и выпил кофе, чтобы ненароком не заснуть. Впрочем, кофе не помог. В гостиной он упал на диван и уснул, не выпуская из рук заряженного обреза.
Во сне Кабрера боялся проспать автобус. Ему казалось, что уже семь часов и он опоздал. Но диван был такой удобный, погода такая отвратительная, что проснуться никак не получалось. Потом он скорее догадался, чем услышал, что вокруг дома кто-то бродит, заглядывает в окна, пробует входную дверь. Он знал, кто это, и не испугался, когда со стороны черного хода раздались шаги. В гостиную вошел Бернардо Бланко. «Спасибо, что пришел», — сказал Кабрера. «Не стоит благодарности», — ответил журналист, с удивлением глядя на него.
Он выглядел совсем так, как при их встрече — голубые брюки и белая рубашка, — если бы не исходящий от него мягкий свет. Взяв с полки фотографию, Бернардо убрал ее в карман рубашки.
«Слушай, Бернардо, скажи по секрету, почему ты решил зарабатывать на жизнь криминальной журналистикой?» — спросил Кабрера.
Бернардо лишь развел руками, будто ответ настолько очевиден, что не стоит и объяснять. А Кабрера вдруг понял его тайну. «Это важно, — сказал он себе, — я запомню». Только подумал — и сразу забыл.