Черные Шипы

Кент Рина

Ее губы дрожат. — Мне очень жаль.

— Твои извинения не вернут мне потерянные годы, так что, черт возьми, спаси их.

— Я тоже потеряла эти годы.

— Не похоже, — я показываю на ее безымянный палец. — Ты думала, что, скрыв это, я буду меньше думать о твоем браке?

Она напрягается, ее рука сжимает блокнот, а дискомфорт делает ее кожу болезненно бледной. Я должен остановиться, прогнать ее и воссоединиться с озлобленным мудаком, которым я стал семь лет назад, и начать вечеринку жалости

к себе, но я этого не делаю.

Я не могу.

Я уже разорвал швы, так что на этот раз я могу истечь кровью как следует.

— Ты любишь его?

Она снова сглатывает, снова проводит пальцами по блокноту, снова избегает зрительного контакта, черт возьми. — Это… сложно.

— Нет ничего сложного в гребаном вопросе "да" или "нет".

— Он мне нужен, — бормочет она.

— Так что это означает "да".

— Нет! Себастьян, пожалуйста, не влезай туда. Воспринимай это так, как будто я тебя умоляю. Пожалуйста.

Я хочу влезть туда. Я хочу, чтобы она произнесла слова, которые избавят меня от моих гребаных страданий. Независимо от того, убьют они меня или освободят, у меня, по крайней мере, будет какое-то завершение. Это все, что мне было нужно все это время. Это то, что я искал во время всех драк в барах — гребаный финал.

Но, может быть, я не хочу завершения.

Возможно, быть бесцветным не так уж и плохо, в конце концов.

Или, скорее всего, этот холод мешает моему мыслительному процессу.

Я ложусь на спину, и она глубоко вздыхает, шмыгая носом.

Я закрываю глаза, и вскоре после этого она ложится в укромном уголке моего тела, ее рука обвивается вокруг моего плеча.

Ее прикосновение неуверенное, как будто она боится моей реакции. И она должна. Какого черта она продолжает пытаться прикоснуться ко мне так интимно, даже после того, как разорвала нас на куски?

Я напрягаюсь, но не пытаюсь оторвать ее от себя.

Наоми, должно быть, восприняла это по-другому, потому что она зарывается лицом мне в грудь, ее дыхание сбивается на фоне моего учащенного сердцебиения.

— Не прикасайся ко мне, — говорю я, не открывая глаз.

— Пожалуйста, позволь мне. Только в этот раз.

— Я сказал, не прикасайся ко мне, Наоми. Когда ты это делаешь, я представляю эти чертовы руки на нем и твое лицо, уткнувшееся в его грудь. Когда ты это делаешь, я представляю, как твой запах прилипает к нему, а его — к тебе, так что, черт возьми, не прикасайся ко мне теми же руками, которыми ты прикасаешься к нему.

Она качает головой у меня на груди, и я чувствую влагу ее слез на своей футболке, когда ее тихие вздохи наполняют воздух. — Одну минутку…

— Одно условие.

— Что угодно.

— Не возвращайся к нему.

— Ч-что?

— Утром оставайся здесь. Не смей возвращаться к нему, черт

возьми.

Ее нога перекидывается через мою, и она прижимается ближе, так что все ее тело обвивается вокруг моего.

Я оборачиваюсь и обнимаю ее.

Впервые за семь лет я сплю без кошмаров о том, как Наоми поворачивается ко мне спиной.

Глава 33

НАОМИ

Я иду домой.

Я наступаю на свое чертово кровоточащее сердце и ухожу.

Слезы навернулись, как только я вышла из квартиры Себастьяна, и они были со мной всю дорогу до дома.

Но как бы сильно мое сердце ни умоляло меня развернуться и вернуться, я просто вонзала нож глубже и не слушала.

Прошлая ночь была волшебной, мирной и немного болезненной. Это был первый раз, когда мы не занимались сексом, но он никогда не был так глубоко внутри меня, как тогда, когда разговаривал со мной и обнимал меня.

Он никогда не чувствовал себя так близко, как в тот момент.

Все, что произошло, может быть, и не идеально, но это было нашим, и я наслаждалась каждой секундой этого.

Но, как и у любой магии, у заклинания есть временные рамки.

Я достигла этого момента.

Когда Себастьян сказал мне не возвращаться домой, я хотела сказать "да", я хотела занять маленькое место в любом уголке его жизни и остаться там.

Но это всего лишь эмоциональная сторона моих слов. Логическая сторона, которая позволяла нам выживать все это время должна взять на себя бразды правления.

Я остаюсь в своей машине на несколько минут, как только останавливаюсь перед домом Акиры. Я поправляю макияж, пытаясь убрать отечность под глазами.

Мой чертов муж не может видеть меня в самом низу, не тогда, когда он ставит своей задачей использовать слабости каждого, чтобы унизить их.

Я думала, что могла бы быть рядом с Себастьяном, трахаться с ним, быть с ним, оставаясь замужем за кем-то другим.

Но я была неправа. Так совершенно и разрушительно.

Мне нужно как-то поменяться ролями с Акирой, чтобы он был вынужден отпустить меня.

Но это было бы так же трудно, как сломать его невозмутимый фасад. Кроме того, есть еще угроза моего отца и того, что он сделает с Мио, если я ослушаюсь его.

А еще есть Кай, но я никогда не уверена, на моей ли стороне этот хитрый змей или он просто использует меня, чтобы завоевать расположение моего отца.

У меня болит голова.

Я выхожу из машины и снимаю обувь у входа, затем надеваю тапочки. Вместо того, чтобы идти в свою комнату, я поворачиваю и направляюсь к Акире.

Это может быть из-за слез, печали или потребности в каком-либо подобии надежды. Но я должна рискнуть и поговорить с Акирой.