Черный Ферзь
Шрифт:
Лес остался глубоко внизу, став похожим на океан. Густые кроны деревьев слились воедино, и по ним прокатывался ветер, возгоняя волны. Кое-где из лесного моря торчали перекошенные фермы непонятного назначения, плотно поросшие уже знакомым мочалом, которое развевалось словно флаги.
Отсюда, сверху, становилось еще яснее видно как мир все круче забирался вверх, пока его края не расплывались в дрожащем мареве света, но даже за ним ясно ощущалась могучая непроницаемая твердь.
Свордена затошнило. Почувствовал
— Как себя чувствуешь?
— Блевать хочется, — признался Сворден и крепче вцепился в зажатый между коленями автомат.
— Терпи, солдат, — осклабился Навах. — Эко тебя перекосило, — добавил он, взглянув на десантника.
— Легко? — процедил сквозь стиснутые зубы Сворден, отчаянно борясь с тошнотой.
— Что — легко? — не понял Навах.
— Вертолетом управлять.
— Запросто. Все-равно что на кончике карандаша удержать плашмя тарелку, — усмехнулся Навах. — Научить?
Сворден отчаянно потел.
— А еще горизонт очень мешает, — продолжал делиться секретами мастерства Навах. — Хочется все время задрать нос машины, будто на самом деле летишь внутри чашки. Неопытные пилоты так и делают, отчего вертолет поднимается на предельные высоты. Градиенты рефракции и гравитации здесь надо копчиком чуять… А главное — не верить собственным глазам. Только приборам. Сколько мы из-за этого таких машин потеряли! Ну, и людей, конечно.
— Мы? — промямлил бдительно Сворден, будто в надежде, что воспрянувшая из спячки подозрительность оборет позорное состояние тошнотворного страха высоты.
— Мы, мы, — рассеяно покивал Навах. — Но если человек с головой, а не кочаном, то вертолетчик в нем быстро проклюнется… Вот, помнится, пришел к нам такой курсант… — и Навах завел неимоверно длинную и нудную историю как в зеленом еще парнишке проклевывался будущий вертолетчик.
От подобной тягомотины, которую Сворден оказался вынужден слушать, заныли зубы, но через какое-то время он вдруг обнаружил — тошнота если не отступила полностью, то ее натиск ослаб, и одного глотка достаточно, чтобы загнать едкую горечь обратно в желудок.
— А потом он не вернулся на базу, — сообщил Навах в конце истории. — Сколько искали в лесу, но так и не нашли — ни его, ни вертолета. Полегчало?
— Полегчало, — сказал Сворден и стал смотреть на лес.
Лес тоже смотрел на Свордена.
С высоты лес уже не казался морем — вечной битвой волн и ветра, двух сил, что вздыбливают и гасят друг друга. Наоборот, в нем возникла странно знакомая регулярность, опознать которую Сворден затруднялся не в силу ее расплывчатости, искаженности, а, как он чувствовал, ее чудовищной неуместности здесь и сейчас. Сворден вглядывался в густо поросшие деревьями черты, и ему казалось — еще чуть-чуть и необходимая разгадка возникнет в голове, но тут Навах сказал:
— К нам что-то приближается.
Жаркое марево размывало
— Ракета? — пробормотал Навах. — Не может быть… ПВО здесь давно сдохло…
Точка приближалась, увеличивалась в размерах, обретала четкие очертания, будто внутри икринки ускоренными темпами развивалась взрослая особь.
Навах еще несколько раз маневрировал, однако то, что шло с ними на сближение, не менее послушно выполняло те же самые пируэты. После того, как этот чокнутый кодировщик задрал нос вертолета вертикально вверх, затем положил машину на винты и потом вновь вернул ее в прежнее положение, Сворден совершенно неожиданно для себя почувствовал невероятный восторг. Тошнота окончательно забылась, а маячившая перед ними точка, превратившаяся к тому времени в нечто похожее на звездчатую царапину, опасений не вызывало, ибо Сворден переполнился щенячьей уверенностью — уж Навах-то обязательно найдет выход из любой ситуации.
Ему даже пришло в голову, будто своим неуклюжим присутствием он только отвлекает великого кодировщика от той таинственной миссии, что возложило на него Адмиралтейство, придав в качестве подкрепления туповатого десантника, так до сих пор и не сообразившего — в чем состоит смысл его задачи. Поэтому Сворден завозился под удерживающими ремнями, пытаясь рукой нащупать замок.
— Тебя опять блевать тянет?! — заорал Навах, заметив его возню. Волосы кодировщика окончательно растрепались, глаза выпучились, шея напряглась, и вид он имел пугающе диковатый.
— Никак нет, — промямлил Сворден. — Хочу выйти наружу… господин кодировщик…
Навах среагировал мгновенно, врезав десантнику по носу тыльной стороной ладони. Удар получился хлесткий и отрезвляющий. Сворден на короткое время вынырнул из восторженно-плаксивого настроения. Этого оказалось достаточно, чтобы схватить повисшую перед ним дыхательную маску и глотнуть ледяной воздух.
— Совсем забыл, — сказал Навах и привычно осклабился. — Извини. Герметизация ни к черту… Рухлядь, кехертфлакш!
Продышавшись и прочистив башку до стылого звона, Сворден отстранил маску и сказал:
— Ничего… — нос побаливал.
— Это вертолет, — сказал Навах. — Нам на встречу летит другой вертолет.
— Что будем делать? — спросил Сворден.
— Об этом я тебя хотел спросить, — усмехнулся Навах. — За грубую силу в нашем дуэте пока ты в ответе… тьфу, стихами заговорил!
Вертолеты сближались. Навах сделал еще одну попытку, повернув машину налево, но их противник сделал то же самое в зеркальном отражении, и они какое-то время летели параллельными курсами, пока Наваху не надоело.