Черный Ферзь

Савеличев Михаил Валерьевич

— Что малые, что старые, — брякнул Сворден Ферц и испугался — Доктор, несмотря на благодушие, отличался исключительной обидчивостью.

Но увлеченный рассказом Доктор пропустил замечание гостя мимо ушей.

— Так вот, в бытность мою надзирающим наставником врача в том санаториуме, который, надо заметить, почти не пользовался популярностью в силу своей, так сказать, комфортабельности, ибо молодежь у нас не мыслит отдыха без глухих дебрей, гнуса и сыроедения, появилась в моей вотчине Афродита озерная… да, озерная… — Доктор мечтательно поднял глаза к потолку и потер сухие

руки. — Вышла она из прозрачных озерных вод, прекрасная, как богиня. Представьте, друг мой, длинные волосы цвета вороного крыла, ослепительно белая кожа, глаза… да, глаза… — Доктор аж зажмурился. — Представили?

— Как наяву, — заверил Сворден Ферц.

— И вот эта красотка буквально нападает на меня и требует… да, представьте себе, требует самого тщательного врачебного обследования! Скажу без ложной скромности, глаз у меня на такие вещи наметанный, как никак прежде чем встать на вечную стоянку в богом забытом санаториуме ваш покорный слуга хорошенько покуролесил… тьфу, что я говорю! поколесил по городам и весям, побывал в таких переделках… да, переделках… Короче, глаз у меня наметанный, я вполне вижу, что с красоткой все в абсолютном порядке, хотя некоторые признаки легкого нервного истощения наличествуют. Но при столь тонкой нервной организации это и немудрено… да, немудрено…

— Специалистка по спрямлению чужих исторических путей? — предположил Сворден Ферц, самым внимательнейшим образом рассматривая ногти.

— Что?! — Доктор аж задохнулся от подобной нелепости. — Специалистка по спрямлению чужих исторических путей?! Друг мой, только абсолютная медицинская безграмотность извиняет вас за столь чудовищное, да, чудовищное предположение! Впрочем… — Свордену Ферцу почудилось, что Доктор из-под нависших седых бровей бросил на него подозрительный взгляд. — Откуда вам знать! Но столь же безумная идея пришла не только вам в голову… Сказать по правде, ей вообще было бы противопоказано заниматься хоть чем-то, что связано с риском для жизни. Представляться донной Анной на сцене — это, знаете ли, одно, а — доной Оканой в каком-нибудь вонючем средневековом городишке — совсем другой! — и тут Доктор хихикнул. — К тому же, насколько я информирован о брачных предпочтениях исторически спрямляемых народов, некие косметические особенности тела этой дивы категорически шли вразрез с представлениями о естественности наших разлюбезных аборигенов!

— Вот как, — пробормотал Сворден Ферц. — Любопытно.

— Мне, конечно, тогда строить какие-либо предположения было недосуг, хотя любопытство потакало завести беседу о чем-нибудь этаком… да, этаком… Но долг врача, хоть и всего лишь надзирателя, заставлял прежде диву обследовать, накормить, да спать уложить, знаете ли… Думаю, что не открою никакой врачебной тайны или, помилуй бог, тайны личности, если скажу, что физическое состояние моей прелестной гостьи оказалось близко к тому же совершенству, что и ее внешность, да простите мне стариковскую неуклюжесть в выражении искреннего восхищения!

Мальчишка заворочался под одеялом, выпростал руки, засучил ногами, сбивая его с себя, повернулся на бок и тяжело засопел. Сворден Ферц потянулся и поправил

одеяло — в ночном воздухе протянулись ощутимые ледяные паутинки, касание которых голой кожи вызывало мурашки.

Поселок постепенно погружался в сон, а вместе с ним и окружающий лес, чьи звуки потеряли дневную гулкость, постепенно сходя на нет, словно могучие деревья погружались в вязкую субстанцию воцаряющихся над миром человеческих снов.

— Где же он? — Доктор посмотрел на часы.

— Здесь, здесь, — буркнули из темноты, как будто только и дожидались столь озабоченного вопроса.

Темное облако возникло на лестнице, огромная, бугристая ладонь вплыла в круг света, точно псевдоподия биоформа, отыскивающая путь к материнскому организму, вцепилась в перила с такой силой, что Свордену Ферцу показалось — еще крошечное усилие, и те разлетятся в щепки. Затем на пороге веранды заклубилась, постепенно обретая твердость, высоченная фигура, затянутая с ног до головы мимикридным комбинезоном.

— И сколько же ты там торчал? — Доктор взял еще одну чашку и наполнил ее отваром.

— Люблю послушать твои байки.

— Это не байка, это случай из практики, — поправил обидчиво Доктор.

Старик окончательно воплотился, при этом то ли комбинезон оказался той же степени дряхлости, что и его хозяин, то ли нечто присутствовало в лесном воздухе, что сбивало с толку химизм невидимости, но по серой ткани пробегали разноцветные полосы, создавая странное ощущение — будто смотришь кино по скверно настроенному приемнику.

— Что скажешь?

— Это он?

— Да.

Старик шагнул к спящему ребенку, наклонился к нему, пристально разглядывая лицо. Затем осторожно взял его руку, провел указательным пальцем по сгибу локтя. Отпустил, потер лысину в глубокой задумчивости.

— Ну что? — нетерпеливо спросил Доктор.

— Толком ничего не выяснил, — признался Старик, устраиваясь в плетеном кресле. — Никаких сообщений об утерянном ребенке по официальным каналам. По неофициальным — тоже ничего обнадеживающего…

— Что значит — по официальным, неофициальным? Ребенок потерялся! И точка! — Доктор хлопнул по колену.

— Не горячись, — Старик отхлебнул отвар. — Береги печень.

— Моя печень в абсолютном порядке, знаешь ли, — Доктор заботливо потер бок.

— Официальный канал — то, что идет сразу в информаторий, — пояснил Сворден Ферц. — Сообщения о заблудившихся детях, например. А неофициальный служит для передачи классифицируемой информации. Например, о побеге опытного экземпляра хомо супер.

— Это — экземпляр? — Доктор резко повернулся к Старику.

— Насколько я могу судить по внешним признакам — не похоже. Обычно они маркируются на запястье или сгибе локтя, хотя может иметься генетическая метка… Но у меня нет аппаратуры ее засечь.

— И что будем делать?

— Ждать, — пожал плечами Старик. — Нам выпадает редкий шанс узнать о себе кое-что новенькое…

— Это что же? — подозрительно спросил Доктор.

— То ли мы — компания законченных мразматиков, готовых святить воду лишь заподозрив запах серы, то ли старые боевые кони, заслышавшие звук военной трубы.