Чёрный, как тайна, синий, как смерть

Бриолле Елена

– Признаться, я не ждал вас так скоро и уж тем более в обеденный перерыв. В Париже ведь обед всегда по расписанию, – сказал фон Шён, постукивая пальцами по столу. – Тем лучше. В свете случившегося у меня совершенно пропал аппетит. Наши журналисты уже подливают масла в огонь, называя смерть моей дочери убийством на почве национальной ненависти.

– По-вашему, это не так? – спросил Ленуар.

– Господин полицейский, по-моему, не существует стран, которые любят своих соседей, но это не повод для убийства. В сложившихся обстоятельствах…

– Вы имеете виду

смерть вашей дочери?

– Да, в сложившихся обстоятельствах в моём положении особенно важно сохранять спокойствие. Конечно, я не собираюсь печатать свои портреты на шоколадных обертках, чтобы ублажать ими французов, как это делал мой предшественник, князь Гуго фон Радолин. Но и использовать смерть Софии как рычаг для запуска военных действий я тоже не намерен. Есть более действенные способы разрешить франко-германские противоречия.

– Какие?

– Продолжать вести диалог. Например, я согласился сегодня вас принять и ответить на ваши вопросы. – Фон Шён вытащил алмазную булавку, а потом снова проткнул ею шёлковую ткань своего галстука.

– Благодарю за оказанную мне честь. Господин посол, когда вы видели дочь в последний раз? – Ленуар решил не тратить государственное время зря.

– Во вторник вечером. Она приходила домой на ужин, – ответил фон Шён. Он откинулся на спинку кресла и мягко опустил руки на подлокотники из красного дерева, которые были сделаны в форме выгнувших шеи лебедей.

– Значит, София с вами не жила?

– Нет, по приезде во Францию мы сначала отправили её во французский пансион мадам Перро. Однако София взбунтовалась. Сказала, что там воспитывают одних святош.

– Вы перевели девушку в другой пансион?

– Да, она попросила нас перевести её в английский пансион миссис Дженкинс. Там училась дочь одного из работников посольства, поэтому я согласился. Если бы только заранее знать, к чему это приведёт…

– Вы считаете, что жизнь в пансионе оказала пагубное влияние на вашу дочь? – спросил Ленуар. Германский посол сжал правой рукой шею лебедя на своём кресле, бросил взгляд на морские часы на письменном столе и вздохнул.

– Считаю… Дело в том, что у миссис Дженкинс, наоборот, девушкам разрешалось очень многое. Конечно, они изучали музыку, танцы и английский язык, но, кроме этого, читали газеты и обсуждали права женщин.

– Обсуждали права женщин?

– Да, мне казались эти игры забавными и развивающими ум юных девушек. Я даже спорил несколько раз со своей супругой, которую пугали все эти новые веяния. Как дочь бельгийского дипломата, она считала, что девочки из приличных семей не должны увлекаться подобным вольнодумством.

– И как же это, с вашей точки зрения, повлияло на вашу дочь?

– По-моему, Софию всегда отличала широта взглядов. Но когда ты живёшь в Петербурге или Берлине, эта широта взглядов значит не то же самое, что в Париже. Там она выражалась в умении отстаивать своё мнение, поддерживать разговор в обществе, а здесь… Здесь София научилась обманывать ради каких-то вздорных похождений с местными художниками и поэтами. – Услышав это, Ленуар невольно сжал губы. По сути, он тоже, получается,

был частью этих «вздорных похождений». – Бедная девочка! София говорила, что идёт домой, а сама шла гулять по Парижу со своими новыми приятелями. Как же я сразу не уследил…

Голос фон Шёна сбился. Посол кашлянул и отвел отсутствующий взгляд в сторону.

– Вы думаете её убил один из них? Вы кого-то подозреваете? – продолжал задавать вопросы Ленуар.

– Если хотите знать моё мнение, её убили не художники, а парижское декадентство! Париж – опасный город. Он меняет суть каждого человека. София была впечатлительной девочкой, увлекалась литературой и искусством. А здесь всё обернулось лицемерием и обманом!

– Вам известно, с кем именно встречалась София?

– Когда я узнал, что она уходит из пансиона «домой», я послал нашу консьержку, мадам Юнг, проследить за ней. Выяснилось, что София тайно посещала собрания каких-то художников. Тайно! Вы можете себе такое представить? Во вторник у нас состоялся серьёзный разговор на эту тему. Вот до чего мою девочку довели новые парижские веяния… Это я её проморгал… Я был слишком погружён в работу и ничего не заметил.

Фон Шён посмотрел на одну из стен своего кабинета, где рядом с портретом Вильгельма II размещалась небольшая фотография молодого человека, похожего на самого фон Шёна.

– Это ваш сын? – проследил за взглядом посла Ленуар.

– Да, это Вильгельм фон Шён. Мой сын, – ответил посол.

– А где он сейчас?

– Он уже закончил учёбу и теперь работает в дипломатическом корпусе в Берлине. Он тоже очень любил Софию. Смерть сестры стала для него большим ударом. Я уже не говорю о Берте, моей супруге… – В голубых глазах посла застыли слёзы.

– Господин фон Шён, как вы знаете, София была обнаружена в лодке без признаков физического насилия. С вашей точки зрения, какова была причина её смерти?

– Я не намерен выполнять за вас вашу работу. – Казалось, вопрос Ленуара быстро заставил посла взять себя в руки. – Я ведь не агент префекта полиции, или как вы там называетесь? В любом случае живой Софию мне никто уже не вернёт.

– Может, девушка чем-то болела?

– У неё был туберкулёз, но доктора говорили, что состояние дочери стабильно. Мы собирались отправить её на лето в Ниццу.

– Когда точно неизвестна причина смерти, обычно проводится вскрытие. Разрешите ли вы провести вскрытие тела вашей дочери? – спросил Ленуар.

– Об этом не может быть и речи. Вы и так уже похитили у меня жизнь Софии. Уродовать её тело я не позволю. Её сегодня же перевезут из морга к нам домой. Моя девочка достойна того, чтобы её похоронили с соблюдением всех традиций. – Фон Шён выглядел сейчас особенно усталым и сломленным. Казалось, что он цеплялся за похороны дочери как за последнюю возможность сохранить лицо. – А теперь, если не возражаете, я займусь своей работой, а вы своей.

– Вы отец, это ваше право, – сказал Ленуар, пропустив мимо ушей последние слова фон Шёна. Затем он вынул из кармана свой вчерашний трофей и спросил: – Господин посол, вам знакомы эти часы?