Черный кот на рояле, или В возбуждении уголовного дела отказать

Башкиров Григорий Владимирович

Поскольку спокойная и вольная жизнь инспектора уголовного розыска Спицина вечно продолжаться не могла, так как рано или поздно спросили бы конкретные результаты работы, и это Валера прекрасно понимал, он решил отличиться самостоятельно раскрытием века. До сих пор из уст в уста передается знаменитое «Дело о пузырьках». А все обстояло следующим образом.

Помпезно доложив шефу об имеющейся оперативной информации о непрекращающихся хищениях спирта с гидролизного завода и испросив официального разрешения на ее реализацию, Спицын на неделю ударился в поиск. Так как данная тема и без него всем была хорошо известна и многие службы, в первую очередь оперативные, регулярно подпитывались с оного предприятия чистейшим продуктом, то Валерины секретные сведения

были восприняты с молчаливой иронией. Ну, хочет парень, наконец, хоть каким-то полезным делом заняться – слава богу. Видимо, точно так же подумало и руководство, отправляя его в одиночное плавание.

Пару дней Спицын бродил кругами вдоль, казалось бы, неприступного забора, и его настойчивость была вознаграждена в виде замаскированной дыры в ограждении, у которой он организовал засаду. Стойко борясь с холодом, он не мог и предположить, что все преспокойно выносится через проходную при условии дележа с охраной, а дырку, возможно, проковырял обыкновенный БОМЖ. Тем не менее, и следующую ночь Валера провел возле лаза. Его неимоверное терпение привело к поимке гражданки М., застрявшей в проеме при попытке выбраться за пределы территории завода. При досмотре в помещении охраны из ее сумочки были изъяты два пузырька спирта, общим весом сто пятьдесят граммов. Гражданка М. божилась, что уходя со смены нашла их на дороге, что конечно же не могло удовлетворить Спицина, и она была вместе с похищенным доставлена в отделение милиции. Как рассказывали позже очевидцы, Спицын заперся с воровкой в свободном кабинете и только через семь часов появился в дежурке уставший, мокрый от пота и чрезвычайно удовлетворенный. «Я расколол ее! Оформляйте», – прохрипел он и, обессиленный, упал в стоявшее тут же кресло.

Рыдающую гражданку М. дежурный отвел в туалет, откуда она довольно долго не выходила. Затем, составив протокол и выписав штраф, отпустил восвояси. Утром на сходке Спицын самодовольно улыбался в ожидании похвалы и был сильно разочарован, когда его все же между делом отметили как идиота.

После этого на какое-то время Валерино рабочее рвение, так и не успевшее вспыхнуть, погасло. Он продолжал по-тихому заниматься своими делами. В силу способностей исполнял служебные обязанности. Глядишь, и досидел бы до пенсии или, учитывая связи, ушел бы на повышение, но вляпался Спицын в неприятную историю. По незнанию, корысти ради – история об этом умалчивает.

А обратился к нему с просьбой о помощи институтский приятель. Разведясь с женой и преспокойно выставив ее из квартиры к иногородним родителям, посчитал дело не законченным, в виду имевшейся прописки бывшей супруги по его месту жительства. Вскоре появившаяся новая пассия в ультимативной форме заявила, что не желает жить на правах бедной родственницы, а хочет быть официально прописанной на жилплощади мужа. В противном случае, ни о каком браке не может идти речи. Ситуация, что и говорить, сложилась препротивнейшая. Зная, что бывшая супруга добровольно ни за какие коврижки не выпишется, и у кого-то проконсультировавшись, приятель решил с Валериной помощью разрулить возникшую проблему. Сама идея была гениальна и проста – объявить ее пропавшей без вести, затем умершей, и благополучно выписать из адреса. Но для осуществления этого замысла необходим был подтверждающий документ из соответствующего органа, в котором Валера в настоящее время и прибывал в должности. Какие могут быть промеж друзей вопросы – надо так надо. И рисует Спицын справочку по всей форме: так, мол, и так, действительно пропала гражданка Пупкина без вести. Искали ее переискались, да все без толку. Сгинула несчастная с концами. По данному факту даже имеется розыскное дело. Номер – пожалуйста. А внизу подпись и печать. Подпись Спицын слиповал, а вот как умудрился секретаршу вокруг пальца обвести с печатью…Короче, все шито – крыто, оформлены документы, лишние люди с жилплощади выписаны. Порядок и полный ажур.

Ан, нет. Как говорится, покой нам только снился. В тот злополучный день, о котором и вспоминать не хочется, решилась гражданка

Пупкина наведаться в жилищную контору по прежнему месту жительства за банальной справкой, и была очень удивлена, когда паспортистка сперва покраснела, затем побледнела и завалилась в недолгом обмороке. Узнав, что она больше не жилец на этом свете, Пупкина, будучи женщиной весьма экспансивной, «не отходя от кассы» закатила грандиозный скандалище. Была вызвана милиция, потом подняты документы и все прояснилось. Спицина долго таскали по различным «коврам», но, принимая во внимание его покровителей, спустили все на тормозах. Валерика уволили задним числом по собственному желанию ввиду напряженной обстановки в его семье, вызванной огромными профессиональными перегрузками. Более в поле зрения он не попадал. И вот, на тебе – нарисовался во всем своем великолепии.

– Какими судьбами? – улыбаясь во весь рот и, усердно тряся Петину руку, полюбопытствовал Спицын. При всем внешнем радушии его взгляд из под больших очков в массивной оправе был холоден и насторожен.

– Тебя и не узнать сразу, – продолжал он, – я еще, когда вещи принимал, засомневался, ты это или не ты. Вроде, раньше по кабакам ночью не ходил…

– Взаимно, – высвобождая руку из цепкой потной ладони, прервал Валерин словесный понос Петр. – Не ожидал тебя тут… увидеть. Давно трудишься?

– Уже полгода. Если помнишь, я по собственному желанию уволился. Восстановиться хотел. Отказали, сволочи. Хочу на прием к министру записаться, – вполне серьезно размышлял Спицын. – Прикипел я к органам. Сглупил тогда конечно. Надо было побороться, а я сразу рапорт на стол.

От удивления Петина челюсть поползла вниз. «Ну, наглетура! Тебя ведь сажать тогда было надо. Навстречу руководство пошло. Конечно, в первую очередь чтобы самому не подставляться, но все-таки…Истинные мотивы последнему милиционеру известны. Все управление гудело, как улей от твоей шалости. А ты восстанавливаться хочешь! Не выйдет ничего, парень, зря стараешься. Хотя…, кто его знает. Найдется корыстный доброхот, со связями в верхах. И заимеют органы вновь «ценного» работника и большущую головную боль…»

– Да уж, – покачал головой Бритвин, – ну и как работается?

– Пока все путем. Народ идет, «капуста» шелестит. Вот Иваныч, – Спицын кивнул в сторону напарника, с любопытством слушавшего их разговор от входной двери, – в курс дела ввел, объяснил, что к чему. Кстати, он тоже из наших. На пенсии сейчас…

– Кх – кх – м… – отрывисто закашлялся старый мздоимец. Подав таким образом звуковой сигнал не в меру разговорившемуся коллеге, скрылся в гардеробе.

«Стыдно, видать, стало. Самое время свои бабки назад вернуть», – подумал Бритвин, но сразу же отказался от своей затеи. – «Пусть подавится!».

– Как вы там, – продолжал доставать Спицын. – Как дед, Воробей…?

– Да мы-то нормально, – Бритвин демонстративно посмотрел на часы. – Слушай, Валера, я вообще-то временем в данный момент не особо располагаю. Ждут меня. В другой раз, время будет, зайду – пообщаемся. Пока.

Изобразив подобие улыбки, Петр протянул руку несколько опешевшему Валере и направился к выходу. Спохватившись, повернулся. Необходимо было как-то объяснить Марго свою задержку.

– Да, Валерка, чуть не забыл, не в службу, а в дружбу, там на столе коньяк остался, принеси, если не трудно, а то я одетый, не удобно как-то…

– Какие вопросы, сейчас сделаю, – Спицын ушел в зал и быстро вернулся с непочатой бутылкой армянского коньяка.

– Спасибо, но моя вроде как неполная была.

– Не бери в голову, потом сочтемся, – отмахнулся Валера, открывая перед Петром дверь. – Привет ребятам.

Сунув бутылку во внутренний карман, Бритвин вышел на улицу.

Маргарита, глубоко спрятавшись в шубу, пританцовывала на месте, периодически постукивая ножками, затянутыми в модные сапоги на толстой платформе.

– Я уже тебя заждалась. Подумала, обманул наивную девушку, – сказала она, слегка касаясь его согнутыми в локтях руками, прижимающими распахивающийся на ветру ворот шубки.