Черный Лотос

Роулэнд Лора Джо

– Я благодарен божествам этого мира, богу грома, богу солнца и богу луны, богу звезд и всем прочим богам, хранящим почитателей сутр Черного Лотоса. Я славлю высшую истину, сокрытую в сутрах, и благодарю за все милости, коими был одарен. Я глубоко чту первосвященника Анраку, бодхисатву Неисчерпаемой Силы. В молитвах я ратую за духовное просветление – чтобы погасить дурную карму последних моих проступков и добиться исполнения задуманного в этой жизни и в будущем. Молю, чтобы истина сутр Черного Лотоса привела к нирване все человечество.

Потом

монотонный гул сменился гомоном болтовни. В дверях показался священник.

– Мне хотелось бы побеседовать с послушниками, – сказал ему Сано.

– Разумеется, – ответил священник. – Сейчас мы обедаем. Не желаете присоединиться?

На улицу тут же высыпала ватага парней в одинаковых полотняных робах. Были среди них и подростки, и юноши лет двадцати. Они расселись на террасе и, когда Сано представился, принялись с интересом его разглядывать. Сано отметил их бодрый вид, ясные глаза и здоровый румянец. Служки раздали обед. Горячая лапша со свежими овощами приятно удивила Сано.

– Хорошо вам живется? – спросил он сидящих поблизости юношей.

– Да, господин! – воскликнули с улыбкой те, у кого рот не был занят едой.

Увидев, что священник исчез, Сано обратился к послушникам:

– Расскажите-ка о своем распорядке дня.

Ему ответил подросток с продолговатым лицом:

– На заре мы встаем и молимся. Потом нам приносят завтрак.

– После этого мы прибираемся, – вставил крепкий юнец лет двадцати. – До обеда священники преподают нам истинное учение. Потом мы едим.

– Здесь всегда так кормят?

– Еще дают рис, рыбу, яйца и фрукты с соленьями.

Другие послушники принялись наперебой добавлять:

– После обеда нам разрешают час поиграть, и до ужина мы снова учимся.

– Потом идем мыться.

– На закате опять молимся.

– А дальше расходимся спать.

"Как будто разумное расписание, – подумал Сано. – Почти такое же, как в других монашеских орденах".

– А что делают с нарушителями?

Послушники усмехнулись, оборачиваясь на плотного коротышку с внешностью откровенного задиры.

Тот ответил:

– Нас отчитывает священник, объясняет, к чему приводят ошибки. Потом оставляет одних для медитации.

– И что, вас не порют? – спросил Сано.

Ответом ему были озадаченные взгляды и возгласы отрицания.

– А если бы вам стало плохо здесь и захотелось уйти?

Судя по недоуменному ропоту, послушники едва ли считали такое возможным.

– Сначала я скучал по своей семье, – отозвался задира, – и сказал священникам, что хочу домой. Они отослали меня туда, но я быстро вернулся. Несколько дней чистки рыбы в отцовской лавке меня кое-чему научили.

Несомненно, он находился здесь по своей воле, а не по принуждению. Казалось, за послушниками даже не следят и те могут ходить где заблагорассудится.

– Нет ли среди вас некоего Истинного Благочестия? – спросил Сано.

Юноши помотали головами.

– Иначе Мори Гогэна, – добавил следователь, назвав настоящее, по словам Рэйко, имя монаха.

То,

что оно оставило послушников равнодушными, дало Сано новый повод усомниться в истории Рэйко. Если такого монаха не существует, кого же тогда она встретила?

– А что можете сказать о Хару, сироте, найденной возле пожарища?

Послушники проказливо переглянулись.

– Недотрогой ее не назовешь, – сказал дюжий парень. – Двоих наших отчислили за то, что встречались с ней по ночам.

"Рэйко вряд ли понравится это свидетельство в пользу Дзюнкецу-ин", – подумал Сано.

Он доел свою порцию, поблагодарил послушников за гостеприимство и порасспрашивал кое-кого еще. Не услышав ничего нового, Сано побрел к жилищу послушниц.

Девушек он нашел за шитьем в одной из общих комнат. Пока они работали, монахиня читала им повесть об императоре, убедившим подданных скрыться из города, которому грозило наводнение, и после, когда те благополучно спаслись, щедро наградившим их.

Отрывок сутры Черного Лотоса – если читали действительно ее – показался Сано откровенным заимствованием из знаменитой Лотосовой сутры с ее притчей о горящем доме. Правда, такого рода подражания в пределах одной веры не считались плагиатом.

При виде мужчины, вторгшегося в их обитель, послушницы захихикали. Монахиня проявила верх предупредительности, позволив Сано лично опросить девушек. По его просьбе они описали свой повседневный распорядок, ненамного отличный от распорядка послушников. Судя по всему, они были так же вольны возвратиться домой и так же подтвердили дурную славу Хару как соблазнительницы. Глядя на их свежие жизнерадостные лица, Сано снова не нашел никаких признаков наркотического ступора или недоедания.

– Нет ли среди вас девушки по имени Ясуэ? – спросил Сано.

Все разом посмотрели на крепышку лет пятнадцати, сидящую у окна. Та густо покраснела, оказавшись в центре внимания.

– Не пугайся, – сказал ей Сано. Он мысленно извинялся перед Рэйко за то, что нашел Ясуэ в добром здравии, и вместе с тем радовался: как-никак история об убийстве сестры монаха оказалась пустым вымыслом. – Я просто хотел спросить, не пыталась ли ты сбежать из этого храма?

– Что вы, господин! – Изумленный тон девушки, казалось, говорил сам за себя.

– Может, это была затея твоего брата?

Ясуэ озадаченно наморщила лоб.

– Простите, но у меня нет братьев, – пробормотала она. Значит, вовсе не она сестра Истинного Благочестия, кем бы он ни был.

– А других Ясуэ среди вас нет?

Послушницы покачали головами, глядя на Сано с живым интересом.

– Здесь хоть кого-то наказывали за попытку побега?

Поднялась волна опровержений. Сано окончательно убедился, что Рэйко введена в заблуждение незнакомцем, выдававшим себя за монаха. Но что происходило на самом деле? Он решил выяснить все досконально – отчасти затем, чтобы не упустить важных улик, но главным образом ради фактов, способных отвести подозрения Рэйко от секты.