Черный оазис
Шрифт:
— Есть журнал на польском языке, но он в два раза дороже. — Она достала откуда-то из-под стопки журнал слегка зачитанного (точнее — засмотреиного) вида.
Горин расплатился, вышел на улицу и направился к ближайшему такси.
Водитель оказался очень жадным, но у Горина пока не было недостатка в наличности, и он согласился с затребованной таксой.
— Чего же так дорого? — не удержался Артем от вопроса, когда они уже выехали на трассу.
— Мне ведь тоже жить надо, земляк, — отвечал таксист. — А ездят сейчас
— А чего боятся-то? — спросил Артем, вполуха слушавший водителя и одновременно изучавший журнал.
— Ты приехал откуда, что ли? Не местный? — спросил таксист.
— Местный, просто уезжал ненадолго, — ответил Горин.
— А я гляжу, багажа нет, — водитель бросал на Артема изучающие взгляды в зеркало заднего обзора. — Думал, что провожал кого…
— А какая разница-то? — раздраженно спросил Горин.
— Ты, земляк, не обижайся, — оправдывался таксист. — С этим паскудой Трофейщиком сами все скоро умом тронемся. Жить-то всем охота, и мне в том числе. Поневоле приходится все время настороже быть…
— А Трофейщик — это кто? — спросил Горин, отвлекшись от польских красоток.
— Ты, видать, надолго уезжал? — таксист даже обернулся ненадолго.
— А сегодня какое число? — спросил Артем.
— С утра одиннадцатое было, — ответил таксист.
— А месяц? — уточнил Горин.
— Август с утра был. — Таксист снова бросил внимательный взгляд в зеркало.
Горин прикинул: улетал в Каир он где-то в середине июля, значит прошло где-то около месяца. Ничего себе! Что же все это время происходило? Он лежал в больнице? В мыслях снова возникла полная каша.
— Давно в календарь не заглядывали? — водитель вдруг перешел на «вы».
— Последний раз я здесь месяц назад был, — произнес Горин.
— Ха, месяц! — таксист посигналил занявшему обе полосы и едва ползущему «жигуленку». — Тогда у вас и с памятью еще что-то: Трофейщик-то уже почти год как безнаказанно здесь орудует, спасибо родной милиции — кроме как взятки брать, сволочи, разучились все остальное делать!
— Какой-то маньяк, что ли? — предположил Горин.
— Вот именно, — кивнул таксист. — Псих долбаный! И ведь осторожный, ублюдок, уже почти год от ментов бегает. А они теперь и нормальным людям прохода не дают: гаишники в городе за смену по нескольку раз тормозят. Последнее время, правда, этот психованный затаился, видимо чует, что его обложили со всех сторон. Рано или поздно все ловятся, я думаю, что недолго осталось…
— А почему — Трофейшик? — заинтересовался Горин.
— Да это журналисты его так окрестили, — ответил разговорившийся водитель. — Раскопали то, что следствие скрывало поначалу — после убийства этот гад каждый раз у жертвы какую-нибудь вещицу забирал: иногда что-нибудь дорогое типа часов или украшений, а иногда просто безделушки
— Постой-ка, — прервал вдруг его Горин. — А какой сейчас год?
Какое-то время они ехали молча. Артем пытался как-то смириться с тем, что оказывается, со времени его отбытия в Каир прошел не один месяц, а больше двенадцати, и тщетно искал в своей памяти хоть какие-то обрывки, объясняющие причину того, что это обстоятельство осталось для него совершенно незамеченным. Таксист выжимал из своей «Волги» все, на что та была способна, и смотрел больше не на дорогу, а в зеркало заднего обзора.
— Слушай, — наконец не выдержал он. — Давай по-хорошему разойдемся, а? Не нравишься ты мне, уж извини за прямоту. Прилетел без багажа, не знаешь, какой год на дворе, только журнальчик вон с голыми девками носишь. Может, сам дальше доберешься? Тут уже недалеко…
— А Трофейщик что, и таксистов в расход пускает? — спросил Горин.
— А он не разбирает — кто под руку попадется, — таксист сбавил ход и притормозил у обочины. — Ты мне ничего не должен, и пойми правильно — у меня семья, пацан растет.
— Если такой пугливый, то чего же везти взялся? — спросил Артем. — А вдруг меня Трофейщик тут же и прихватит, а? Журнальчик мой заберет себе в коллекцию. На твоей же совести моя кровь будет. Поехали, плачу в два раза больше.
На челе водителя отобразилась борьба страха с алчностью, пока, наконец, вторая не возобладала.
— Ну, хорошо, — сказал он. — Но еще журнал оставишь.
— Жене подаришь? — усмехнулся Артем. — А она у тебя польский знает?
— Зачем же, — смутился таксист. — В гараже повешу.
— Ладно, так и быть, трогай, — согласился Горин. — Я твой журнал полистаю еще маленько, если ты не против?
Расплатившись с таксистом, Артем легко взбежал на второй этаж и, отомкнув дверь, вошел в свою квартиру. Памятуя, что не был здесь целый год, он тут же вооружился ведром с тряпкой, помыл пол, стер толстенный слой пыли со всех поверхностей и постелил свежее постельное белье на кровать. К счастью, холодильник оказался пустым и вызов санобработки не потребовался.
После уборки сразу стало уютнее. Горин принял душ, побрился и переоделся. Визит к бывшей жене решил отложить на завтра. Придется как-то оправдываться в том, что Полкан задержался у них не на пару недель, а на год. Действительно, не очень хорошо вышло. На завтра же решил перенести и осмысление всего случившегося, а также разговор с Зафаром и еще с кем-нибудь. Это в любом случае надо было сделать, хотя бы ради памяти Лушникова и других ребят.
Но это все завтра, сегодня ему необходимо было расслабиться, снять в буквальном смысле многолетнее напряжение. Горин упал ничком на кровать.